На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927

Впрочем, взойдя на престол, Мехмед V обнаружил, что две из трех внешних проблем, возникших в октябре 1908 года, уже решены. Из предложения синьора Титтони созвать конференцию по восточному вопросу в Неаполе ничего не вышло; всем стало очевидно, что придется признать австрийскую аннексию Боснии и Герцеговины как свершившийся факт. Сербия и Черногория, несмотря на восстановление дипломатических отношений и заключение военной конвенции, были слишком слабы, чтобы в одиночку противостоять своему могущественному соседу, особенно Сербия, столица которой находилась в пределах досягаемости австро-венгерских пушек. Великобритания не могла помочь стране, не имевшей выхода к морю, а появление ее флота у берегов Черногории могло спровоцировать войну с Германией, которая была хозяйкой положения. Россия, еще не вполне оправившаяся после войны с Японией, получила от Германии предупреждение, что если она поможет Сербии, то Германия поддержит Австрию.

Извольский, министр иностранных дел России, вынужден был признать, что Россия «не имеет легального права протестовать в одиночку»; и политики Австро-Венгрии поняли, что его руки связаны предыдущим тайным соглашением с Австро-Венгрией, по которому Россия предоставляла ей свободу действий в двух оккупированных провинциях.

Итальянское возмущение, прозвучавшее в большой речи, которую Фортис произнес в палате после катастрофического землетрясения в Мессине и Реджио, уже забылось. Таким образом, сила торжествовала. 26 февраля 1909 года было подписано австро-турецкое соглашение, по которому Австро-Венгрия отказывалась от всех своих прав на санджак Нови-Пазар, откуда она 28 октября вывела все свои войска, а Турция официально признала аннексию Боснии и Герцеговины. Султан по-прежнему должен был именоваться калифом в публичных молитвах боснийских мусульман, а их духовные лидеры сохранили свою зависимость от шейх-уль-ислама. Турция получила 2,5 миллиона турецких фунтов за земли своего домена в Боснии и Герцеговине, а Австро-Венгрия обещала отказаться pari passu (эквивалентно) вместе с другими державами от своих почтовых отделений в Турции и помочь Порте добиться отмены капитуляций.

6 апреля это соглашение было ратифицировано османским парламентом; таким образом, вопрос с Турцией был решен. Турки практически ничего не потеряли от аннексии двух провинций, которые фактически уже 30 лет им не принадлежали и над которыми даже до этого времени их власть была весьма сомнительной. Однако для Сербии и Черногории включение Боснии и Герцеговины в состав Австро-Венгрии означало гибель всех их надежд на будущее. Во время этого кризиса, как в Афинах при аналогичных обстоятельствах в 1877 году, в Белграде был создан коалиционный кабинет, в работе которого участвовали три бывших премьер-министра.

Понимая, что материальной поддержки от держав ей не дождаться, Сербия 9 марта отправила ноту странам, подписавшим Берлинский договор, заявляя, что не будет требовать компенсации за аннексию, что для них было очень важно. Мирному решению способствовал поступок воинственного наследника престола, который 25 марта отказался от своего права на престол в пользу брата Александра. Это было сделано после того, как наследника престола обвинили, что он в приступе гнева убил своего слугу.

Австрия объявила, что не собирается покушаться на независимость Сербии; Сербия в ответ отправила в Вену ноту, в которой обещала перевести свою армию в положение мирного времени. В качестве награды за уступчивость Черногории статья 29 Берлинского договора, касавшаяся залива Антивари (Бара), подверглась значительным изменениям. Условие, запрещавшее Черногории иметь военные корабли и военный флаг, было отменено; в порт Антивари (Бар) разрешалось теперь заходить военным кораблям других стран, хотя он должен был сохранить свой чисто торговый характер, а оставшаяся часть этой статьи была полностью изъята из текста договора. Таким образом, Черногория получила право возводить укрепления между озером Скутари (Шкодер) и морским побережьем; ее морская и санитарная полиция больше уже не использовала австрийские суда; не должна была она принимать и Далматинский морской кодекс.

Тем не менее залив Антивари (Бар) все еще находился под прицелом орудий из австро-венгерской Спиццы, и в него мог заходить австрийский флот. Сербы не считали достаточной компенсацией вывод австрийских гарнизонов из санджака Нови-Пазар. Ибо пока эта полоска территории оставалась в руках Турции и разделяла их, Австрия, благодаря Боснийской железной дороге, продолженной уже до Уваца, могла войти в санджак в любом месте, а ее чиновники, по слухам, уже проводили изыскания для прокладки по его территории новой ветки. Кроме того, военные власти Австрии в ту пору еще верили, что намечаемый ею поход к Эгейскому морю, из-за передачи санджака, вовсе не становится невозможным, ибо, по их представлениям, самый лучший путь на юг проходил не по ущелью через Качаник, а через Сербию.