На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927

Не увенчались успехом и его реформы; ему удалось избежать судьбы своего предшественника, прогрессивного султана Селима III, но он не получил от тех, чью жизнь он, против их воли, желал улучшить, ничего, кроме оскорблений. И по сей день (начало XX в.) еще не ясно, способна ли Турция измениться к лучшему и не являются ли «младотурки» просто старыми турками в европейской одежде. Тем не менее ни один султан последних лет не решал стоявшие перед ним задачи с такой энергией и неукротимой силой, как Махмуд II.

Правление его сына и наследника Абдул-Меджида I началось с несчастья – турецкий адмирал сдал турецкий флот Мухаммеду Али в Александрии. Разгромленное на суше и лишившееся флота турецкое правительство предложило Мухаммеду Али мир. Ему было обещано наследственное наместничество в Египте; Сирия должна была стать уделом Ибрахима до тех пор, пока он, следуя ходу событий, не унаследует от отца трон наместника.

Тем не менее пять правительств: Великобритании, Франции, Австрии, России и Пруссии отправили Порте совместную ноту, требуя, чтобы окончательное решение было принято только с их участием, поскольку ссора Турции с ее вассалом стала делом всей Европы.

Но вскоре выяснилось, что это удивительное единодушие пяти правительств существует только на бумаге, а вскоре не станет и его. Министр иностранных дел Великобритании желал ограничить сферу действий Мухаммеда Али одним Египтом; французский же министр не мог устоять перед давлением общественного мнения, выступавшего в защиту наместника, который был многим обязан Франции и от которого Франция ждала многого в ответ. Тьер, ставший недавно премьер-министром, пошел в поддержке Мухаммеда Али еще дальше; а английское и французское правительства так сильно разошлись, что, не поставив в известность французов, остальные четыре державы 15 июля 1840 года заключили в Лондоне соглашение, в котором давали обещание заставить Мухаммеда Али принять условия, согласованные ими с султаном. Условия были таковы: Мухаммед Али получал наследственное наместничество в Египте и пожизненное губернаторство в Южной Сирии с правом владеть крепостью Акра при условии, что он в течение десяти дней прекратит боевые действия и выведет свои войска из Северной Сирии, Аданы, святых мест в Аравии и Крита. Если он этого не сделает, то по истечении десяти дней он лишится Южной Сирии и Акры, а также наследственного поста губернатора Египта.

Велико же было возмущение французов, когда они узнали об этой четырехсторонней конвенции! Тьер, историк Наполеона, говорил, что этот договор превратился в «Ватерлоо его дипломатии»; французская пресса, как обычно, возбудила гнев публики, утверждая, что этот договор нанес удар по национальной гордости Франции; и даже французский монарх Луи-Филипп I, представитель интересов среднего класса, желая сохранить свою популярность, завел речь о «снятии намордника с тигра революции».

Французские патриоты говорили о том, что надо вторгнуться в Германию и Италию, возродить времена Наполеона и отомстить его победителям.

Поэты бросали вызов тем, кто жил за Рейном; воинствующие журналисты обменивались угрозами через Ла-Манш.

А тем временем союзники не сидели без дела: появление англо-австрийского флота под командованием Чарлза Нейпира у Бейрута вдохновило жителей горного Ливана, которые лишились своих древних привилегий из-за деспотизма Ибрахим-паши, на восстание. Бейрут пал; Акра, не сдавшаяся самому Бонапарту[41], была взята после трехчасового обстрела с моря.

Пока Ибрахим отступал в Египет, Нейпир заключил в Александрии конвенцию, пообещав добиться для него права наследственного владения Египтом в качестве пашалыка Турецкой империи при условии, что он не будет больше требовать, чтобы ему отдали Сирию, и уведет турецкий флот.

Тем временем во Франции ушел в отставку Тьер, а к власти вернулся маршал Сульт, которого очень уважали в Лондоне. Он сделал Гизо, бывшего французского посла в Лондоне, своим министром иностранных дел; благодаря этому угроза большой европейской войны, в которой русский царь обещал помочь Великобритании, отступила. Осталось только убедить Порту в необходимости выполнения обещаний Нейпира.

После обычных проволочек под давлением великих держав Мухаммед Али в 1841 году получил наконец Египетский пашалык в свое наследственное владение; причем его должен был унаследовать старший сын паши. Армия Мухаммеда Али сокращалась до 18 тысяч человек, а высших офицеров в ней должен был назначать султан. Его согласие необходимо было и для строительства кораблей египетского военно-морского флота. Кроме того, наместник должен был выплачивать султану 400 тысяч фунтов стерлингов.