На руках у Бога. О радости быть христианином

И дети очень чувствуют эту ложь и двусмысленность. Никогда не думал, что так современно будет звучать отрывок из детских воспоминаний Сартра: «Мадемуазель Мари-Луиза, молоденькая блондинка в пенсне, восемь часов в день за нищенское жалование преподававшая в заведении Пупон, согласилась тайком от начальниц давать мне частные уроки. Она то и дело прерывала диктовку, чтобы облегчить душу глубоким вздохом; она жаловалась мне, что до смерти устала, что одинока как перст, что готова отдать все на свете, лишь бы выйти замуж, хоть за первого встречного. В результате она тоже исчезла, якобы потому, что ничему меня не учила, но мне сдается, что главная причина была в другом — дед считал ее неудачницей. Этот праведник не отказывал страждущим в утешении, но гнушался приглашать их к себе в дом. Он спохватился вовремя — мадемуазель Мари-Луиза сеяла в моей душе семена сомнения. Я знал, что жалование всякого человека соразмерно его достоинствам, а про мадемуазель Мари-Луизу говорили, что она девушка достойная, — почему же ей платили гроши? Когда человек исполняет свои обязанности, он горд и полон самоуважения, он счастлив, что трудится; но раз так, раз она сподобилась трудиться по восемь часов в день, с какой стати ей плакаться на жизнь? Когда я пересказывал деду ее жалобы, он хохотал — она слишком безобразна, чтобы кто-нибудь на нее польстился. Я не смеялся: значит, бывают проклятые от рождения? Выходит, мне солгали — в нашем благополучном мире узаконены чудовищные беззакония»[4].

В житии преподобного Арсения Великого есть такой эпизод. Император Феодосий Великий пригласил Арсения, известного своей ученостью и благочестием, стать учителем его детей — будущих императоров Аркадия и Гонория. Арсений согласился и приступил к занятиям. Однажды Феодосий зашел в классную комнату и увидел, что наставник ведет урок стоя перед принцами, которые сидят на престолах. Император возмутился и приказал учителю и ученикам поменяться местами: отныне Арсений преподавал сидя на троне, а принцы смиренно стояли перед ним, слушая и отвечая урок.

Что это было: царская прихоть, борьба с собственными детьми? Мне видится здесь символическое действие с конкретным смыслом: для мудрого Феодосия труд педагога был настолько важен, так высоко ценим, что даже законные наследники престола стояли честью ниже своего учителя. Я называю императора Феодосия мудрым, потому что именно понимание роли учителя в воспитании и образовании молодых людей выдает мудрого и дальновидного политика, озабоченного процветанием своей страны, сохранением преемственности поколений, усвоением традиции и культурного наследия предков. В нашей стране сейчас наблюдается совсем иная картина: учитель и школа унижены и прокляты. Ученики и студенты не просто слушают урок сидя на престолах, они там нагло развалились. Справедливости ради следует сказать, что это не особенность политики отдельного государства, скорее — мировая тенденция, но то, что она мировая, не делает ее правильной и достойной подражания.

В нашем обществе педагоги — самая униженная и бесправная категория граждан. Они должны и чиновникам, и родителям, и ученикам, не имея взамен никаких прав на элементарное уважение, защиту от произвола учеников, родителей и своих же руководителей. Учителя бегут из школ, спасаясь от бюрократии, бесконечных экспериментов над школьной программой, нищенской зарплаты. Надо поклониться в ноги тем, у кого хватает мужества остаться в школе, святым педагогам-энтузиастам, учителям-бессребреникам. Школа — это традиция, которая появляется не вдруг, а формируется десятилетиями. Разрушить ее гораздо легче, чем построить. Но чем может обернуться разрушение школы — культурной матрицы нашей цивилизации — и сложно, и страшно предсказать. Одно ясно: учитель сегодня нуждается в защите, его следует занести в Красную книгу нашей культуры как вымирающий вид и делать все возможное не только для его сохранения, но и для возвращения педагогам их высокого достоинства. Следует вернуть учителя на его законный престол.

Разговоры о Боге: мёд и сахар

Теперь уж я решился наверное — стану растить длинную седую бороду. Без этого — никак: спасение — под угрозой, служба — в опасности, и где-то вблизи — отец Павел, коварно отрастил седую бороду и ходит теперь с ней повсюду.

Стоишь в церкви смиренно. Подойдет дама:

— Вы батюшка?

— Слушаю.

— Дело в том, что…

А тут отец Павел взойдет на орбиту, бородой сияет издалека. Дама благоговеет, смущенно прощается:

— Извините, я лучше с батюшкой поговорю.

Как выжить в такой конкуренции? Опять же и новогодние праздники…