На семи холмах. Очерки культуры древнего Рима

Стихи он начал сочинять очень рано. Впоследствии поэт вспоминал: «В те времена, как впервые получил я белую тогу, много я песен пропел…»

Отец Катулла, по-видимому, был влиятельным в своей провинции человеком. По свидетельству писателя Светония, он был в дружественных отношениях с Юлием Цезарем.

Жители провинций недавно добились прав римских граждан, перед ними открылись пути к столичному образованию, к политической карьере, к богатству и славе. Среди юношей, которые устремились из разных городов Италии в Рим, был и юный Катулл. Однако его не привлекали ни честолюбивые соблазны государственной службы, ни научные проблемы, сулящие радость уединенных занятии греческой философией. Он всецело отдался беспечной и веселой светской жизни, проводил время в кругу близких друзей, чаще всего соседей и земляков — выходцев из той же провинции.

Хотя Катулл не принимал непосредственного участия в политической деятельности, в стихах ярко отразились его взгляды. Вполне справедливо писал А. А. Блок: «Личная страсть Катулла, как страсть всякого поэта, была насыщена духом эпохи… В эпохи бурь и тревог нежнейшие и интимнейшие стремления души поэта также преисполняются бурей и тревогой…»

В стихах римского поэта встречаются отклики на волнующие его события. Катулл неодобрительно относился к деятельности триумвиров, позволял себе смелые выпады против Помпея и Цезаря. Грубо и безжалостно поносил он своего земляка Мамурру, приближенного Юлия Цезаря, который беззастенчиво грабил покоренные провинции:

Кто видеть может это, в силах кто стерпеть?
Лишь плут, игрок, похабник беззастенчивый!
В руках Мамурры все богатства Галлии,
Все, чем богата дальняя Британия!
Ты видишь это, Ромул^[27]

, и снести готов?Ты, значит, плут, похабник беззастенчивый!

(Пер. С. К. Апта.

)

Катулл воздает должное Цезарю как гениальному полководцу, но не может простить ему несправедливость и расточительность. Приближенным, которые поддерживают его, карьеристам и подхалимам, Цезарь разрешает грабить государственное добро и покоренные страны. Последние строки этого стихотворения показывают, что Катулл одинаково порицал и Цезаря и Помпея в их честолюбивой борьбе за власть:

Затем ли на далекий остров Запада
Ходил ты, цвет и слава победителей,
Чтобы вот этот твой кобель потрепанный
За сотней сотню расточал и тысячу?
Чудовищная щедрость, невозможная!
Неужто мало промотал, растратил он?
Сначала деньги прокутил отцовские,
Затем ограбил Понт, затем Иберию,
Где Таг течет, река золотоносная,
Теперь дрожат Британия и Галлия.
Зачем с негодным нянчитесь? Годится он
Лишь на одно — имущество проматывать!
Не для него ль вы город погубили наш,
О зять и тесть^[28]

, властители могучие?

(Пер. С. К. Апта.

)

Гневом и ненавистью дышат стихи Катулла, направленные против римского всадника Коминия, выступившего против народного трибуна Корнелия и вызвавшего возмущение свободных граждан Рима:

В час, когда воля народа свершится и дряхлый Коминий
    Подлую кончит свою, мерзостей полную жизнь,
Вырвут язык его гнусный, враждебный свободе и правде,
    Жадному коршуну в корм кинут презренный язык.
Клювом прожорливым ворон в глаза ненасытные клюнет,
    Сердце собаки сожрут, волки сглодают нутро.

(Пер. А. И. Пиотровского.

)

Политические авантюристы, окружающие Юлия Цезаря, не гнушаясь никакими средствами, рвутся к власти. Легат Цезаря Ноний занимает должность курульного эдила — одну из высших государственных должностей. Цезарианец Ватиний с помощью подкупа становится претором и уже клянется консульством, которое ему обещает Цезарь. Республика становится ширмой, за которой совершаются грязные политические спекуляции. И Катулл в отчаянии восклицает:

Увы, Катулл, что ж умереть ты мешкаешь?
Водянка-Ноний в кресло сел курульное.
Ватиний-лжец бесчестит званье консула.
Увы, Катулл! Что ж умереть ты мешкаешь?

(Пер. А. И. Пиотровского.

)