На сердце без тебя метель... (СИ)

— Я говорил тебе, что он хитер и ловок, что весьма умен. Он уже вел расспросы, кто и когда покидал гон. И я боюсь выдать себя ненароком. Давеча чуть рассудка не лишился, когда за завтраком сказали, что больна ты. На руку, что Alexandre не был при том.

Мужчина замолчал, когда Лиза вдруг подняла голову от рисунков, решительно поджимая губы. По ее лицу без особого труда можно было понять, что то, чего он ожидал, свершилось. Маятник качнулся в нужную сторону. Правда, он не сумел разглядеть, что это движение опустошило ее душу, выжгло в ней все дотла, как выжигает случайный огонь лес в летнюю пору.

— Я не хочу быть с этим человеком, — произнесла Лиза, и он на короткое мгновение решил, что ошибся. — Я не хочу быть с этим человеком столь долгий срок. Менее года. Таково мое решение.

— Я позабочусь о том, — мужчина поднес ее холодную ладонь к губам. — Я обещаю тебе…

Глава 11

Метель бушевала всю ночь. И даже наутро не желала отступать, хотя уже не столь яростно швыряла пригоршни снега в оконные стекла. Только поземкой теперь стелилась вдоль снежного настила, покрытого ледяной коркой от ночного мороза. Да завывала в трубах, словно разгневанная ведьма. Пульхерия Александровна поспешно перекрестилась, когда именно такое сравнение привел Василь, по обыкновению, пытавшийся развеять тишину в столовой.

— Упаси господь от такого! Ты что это, Василь? Пугать меня удумал? Ты же ведаешь, как я боюсь подобного…

— Василь не желал вас испугать, — поспешил успокоить Борис суеверную тетушку Дмитриевских, беспокойно перебирающую приборы на столе. В то же время он бросил укоризненный взгляд на безмятежно улыбнувшегося в ответ Василя. — Для красного словца о нечисти заговорил и только!

— Для красного словца! Такие слова и беду накликать могут! — недовольно проворчала Пульхерия Александровна. Ее пальцы слегка подрагивали от напряжения, когда она пыталась свернуть салфетку, следуя совету доктора Журовского — как можно чаще двигать больными суставами.

— Какие слова? — входя в столовую, повторил за ней Александр. По пути к своему месту во главе стола он остановился возле тетушки, приложился к ее сухонькой ручке и получил ответный поцелуй в лоб.

— Vasil dit des blagues^[129], — бросая недовольный взгляд на младшего племянника, ответила Пульхерия Александровна. Обычно она снисходительно относилась к его легким насмешкам над ее старческим суеверием, но нынче ночью из-за неспокойного сна пребывала в дурном настроении. А потому не преминула капризно пожаловаться на Василя, зная, что Александр непременно укорит того за неподобающее поведение.

— Был ли тот день, когда он говорил иное? — как-то лениво откликнулся Александр, мельком бросив взгляд в сторону дверей.

Василь встал со своего места и отвесил шутливый поклон кузену.

— Je vous remercie, mon grand cousin.

Дмитриевский коротким кивком принял его благодарность. Опустившись на стул, Василь деланно вздохнул и повернулся к буфетной, где на столиках уже ждали перемены к завтраку. Мол, пора бы и начать. Но от буфетной его отвлек Александр, который поманил к себе ближайшего из лакеев.

— Одно место не сервировано. Исправь.

Лакей тут же кинулся выполнять приказание. Принес все необходимое из буфетной и начал почти бесшумно расставлять на столе тарелки и чайную пару. Василь внимательно наблюдал, как тот раскладывает приборы вокруг тарелок, и все же спустя минуту произнес, чтобы не оставить без ответа укол, нанесенный ранее Александром:

— Однако ты излишне самоуверен, grand cousin. К чему зазря человека гонять? Не думаю, что mademoiselle Вдовина разделит этот фриштик с нашей скромной компанией. Готов поставить на то свой брегет с чеканкой…

— И проиграешь, — уверенно парировал Дмитриевский. — Потому что будет иначе.

— Послушай только себя, — усмехнулся Василь. — Говоришь будто самодур какой… Все по-твоему быть должно и никак иначе.

Дмитриевский даже бровью не повел на его замечание, потому Василь решил сменить тактику, твердо желая вывести кузена из себя. Чтобы стереть это каменное выражение с лица, чтобы заставить хотя бы мускул дрогнуть, в доказательство того, что во главе стола сидит человек, а не бездушный истукан. Не только Пульхерия Александровна была не в духе в то утро. Василю тоже отчего-то хотелось язвить и зло насмешничать над всеми.

— Неужто ты приказал твоей гостье забыть о хвори и немедля явиться пред твои очи? — равнодушие Александра к его шпилькам, раздражало Василя все больше. Но младший Дмитриевский был далеко не дурак и понимал, что отыгрываться на Александре опасно. Это тебе не франты столичные, что порой опасались дать ему должный ответ из-за его громкой фамилии.

Взгляд Василя упал на Бориса, который в этот момент смотрел в окно, словно за стеклом творилось нечто чрезвычайно интересное.

— Или, может статься, попросил-таки смиренно?.. Дело принимает нешуточный оборот, mon grand cousin. Потому что в интересе твоем (а только интерес принудил тебя быть радушным хозяином, не иначе!) у тебя соперник имеется! Борис Григорьевич…