На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 2

Кошен рассказывает, что по собственной инициативе написал кардиналу Гаспарри и указал ему на неуместность выступлений константинского епископа. Кардинал Гаспарри послал этому прелату письмо с выговором. Кошен очень гордится этим результатом и показал это письмо Бриану, Мальви и Самба.

Заседание палаты задало много хлопот Бриану. Сказывается усталость, нервное напряжение, раздражение, горячка.

Мой племянник Пьер Бутру, сын профессора философии, сообщает мне, что выяснение наших потерь убитыми, пропавшими без вести и ранеными, произведенное при его участии в военном министерстве и министерстве труда, не дало пока окончательных результатов. Однако, по всей видимости, цифры, данные нам раньше, очень преувеличены.

Шевале, французский посланник в Норвегии, полагает, что, если бы мы в начале войны предложили Норвегии выступить вместе с нами, она согласилась бы. Но для того чтобы она теперь согласилась выступить против Швеции, если Швеция перейдет на сторону Германии, ее пришлось бы вынудить к этому; скорее всего, она останется нейтральной.

У меня обедали полковник Руссе, Шаню и Лаведан с женами. Все с большой похвалой отзываются о моей речи в Нанси.

Пятница, 19 мая 1916 г.

Похороны сына Лубе в Сент-Клотильд. Г-жа Пуанкаре и я присутствовали на похоронах и все время держались подле семьи умершего (г-жа Лубе не была на похоронах). Лубе хотел пропустить нас впереди себя, я, конечно, отказался. Было очень мало сенаторов и депутатов. Присутствовали Девелль, Герен, Ратье, но не было ни Кайо, ни Клемансо, ни Мильерана, а также никого из нынешних министров. Приехал Делькассе, он еле подал мне руку. Признательность Лубе выказывают лишь немногие незначительные люди. Штат Елисейского дворца послал венок и явился на похороны в довольно большом количестве, но политические деятели были представлены очень слабо. Это грустно.

Тардье находит, что хорошо было бы, если бы я поговорил с Фошем, который, как уверяет Тардье, является противником всякого наступления в этом году. Тардье утверждает даже, что сами англичане не хотят перейти в наступление ранее будущего года. Я ответил ему несколько раздраженно, что он безапелляционно решает вопросы, разрешение которых я не имел бы смелости взять на себя. По мере возможности я указываю ему на точку зрения Жоффра, Кастельно и самого Петена, что наступление необходимо для освобождения Вердена.

Суббота, 20 мая 1916 г.

Бриан заявил сегодня в совете министров, что договорился с военной комиссией палаты относительно контроля на фронте. Этот контроль будет осуществляться в духе предыдущего соглашения, то есть при помощи миссий, а не через постоянных контролеров. Но Бриан думает, что ввиду английского прецедента нам не удастся избежать закрытого заседания палаты, и, если придется на это пойти, он предпочел бы сам предложить его. Длинная дискуссия: Фрейсине опасается, что, если состоится закрытое заседание, палата поставит вопрос о Вердене и выступит против высшего командования.

Самба замечает, что можно заранее установить повестку дня. Буржуа высказывается за изменение устава палаты. Бриан хотел бы выступить по вопросу о самом требовании закрытых заседаний, но этому мешает устав палаты, последний расходится в этом вопросе со статьей 6 конституции о взаимоотношениях государственных властей, по которой палата обязана выслушать министра, когда он этого требует.

Дюбо находит, что влияние Клемансо разложило часть членов сената. Этот человек, говорят он, всю свою жизнь сеял смуту.

Воскресенье, 21 мая 1916 г.

Вчера в четверть десятого вечера выехал из Парижа с Северного вокзала, в восемь часов утра приехал в Дюнкирхен. Меня встречал только полковник Женни, военный атташе при бельгийском короле. Мы отправились в автомобиле через Фурнэ в Коксид. Из Коксида, где меня ожидали генералы Эли д’Уассель и Рокероль, я поехал с ними через Ост-Дюнкирхен по новой дороге, проложенной нашими войсками через дюны. В Ост-Дюнкирхене мы пошли по длинному, узкому ходу, вырытому в земле вдоль морского берега до Ньюпор-ле-Бен. Этот ход сооружен из досок и имеет перекрытие, слева он открывается к морю на расстоянии выстрела, и открытая часть замаскирована полотнищами. Там, где начинаются дюны и в конечном пункте на пляже установлены проволочные заграждения, они тянутся вдоль упомянутого хода, который в случае надобности может быть превращен в траншею, если бы неприятель сделал попытку высадиться.

Мы идем под улицами и под плотиной Ньюпор-ле-Бен, проходим через подземелья, в которых живут наши солдаты. Наверху падают в большом количестве немецкие снаряды. Так мы дошли до реки Изер. На левом берегу мы на минутку выходим посмотреть солдат, охраняющих мост. Мы вышли из траншейного хода также на вокзале в Ньюпор-ле-Бен и в некоторых других местах, где солдаты живут в убежищах, вырытых в дюнах. Солдаты были радостно удивлены при виде нас. Снаряды свистели над нашими головами и падали позади нас.