На сто восьмой странице (СИ)

- Жаль, по-польски я не понимаю, - Рей взяла следующую брошюру, уже на английском языке, полистала, остановившись на словах: «1 августа 1944 г. под руководством Армии Крайовой вспыхнуло Варшавское восстание… Восстание продолжалось 63 дня, было убито более 150 тысяч мирных жителей и свыше 15 тысяч солдат Армии Крайовой, 200 тысяч жителей Варшавы было отправлено на принудительные работы в Рейх, около 70 тысяч депортировано в концентрационные лагеря. Потери с немецкой стороны противоречивы – по разной информации, от 2 до 10 тысяч человек убитыми. После капитуляции 2 октября Варшава физически была уничтожена, 85 процентов города было полностью разрушено. Подавление восстания было поручено рейсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Гиммлер немедленно отдал приказ убивать всех жителей Варшавы – независимо от того, повстанцы ли это, дети, женщины, старики – а сам город сравнять с землёй. Специальным Айнзатц-группам было поручено осуществлять массовые казни. …».

- Жуть какая-то… – Рей поежилась. Ей по-прежнему было непонятно, какое отношение все это может иметь к их с Беном проблемам, поэтому пришлось продолжить чтение: «К началу восстания в левобережной Варшаве с учётом подразделений полиции, СС, жандармерии, СА, сапёров, мостовой охраны, курсантов военных школ, зенитчиков, персонала аэродромного обслуживания и связистов находилось около 16 тысяч хорошо вооружённых гитлеровцев, принадлежавших к 300 различным формированиям и ведомствам».

В письмах разобраться было сложнее – написанные на плохой бумаге, разными почерками, они явно требовали более вдумчивого чтения. Поэтому Рей решительно потянулась к картотеке, надеясь хотя бы там найти какое-то объяснение. Между канцелярскими бланками запросов, справок, удостоверений ей на глаза, наконец, попалась копия свидетельства о заключении в 1950 г. брака между некоей Таль Хершлаг, польской гражданкой, и гражданином США Эн. Скайуокером. Судя по другим документам, тогда же вышеупомянутый Скайуокер усыновил и двоих детей – Лукаша и Лию Хершлаг, которым сменили не только фамилию, но и имена. Близнецы стали Люком и Леей Скайуокер…

Когда хлопнула входная дверь, Рей как раз заканчивала укладывать странный архив аккуратной стопочкой. Бен, судя по звукам, пошел почему-то сразу на кухню и начал там чем-то ожесточенно грохотать. Сложив, наконец, бумаги, Рей отправилась к нему.

Когда она появилась на пороге, Бен раздраженно открывал уже третий по счету кухонный шкафчик.

- Где в доме этот чертов кофе? Куда ты его все время прячешь?

- Я ничего никуда не прячу. Кофе там, где ты его сам поставил. И велел мне не сдвигать банку с места даже при наступлении конца света.

- А кофемолка?

- Там же, где была утром. С тех пор ничего не изменилось.

- Правда? – Бен наконец-то посмотрел на Рей. Вид у него был странный – не то настороженный, не то виноватый. Рей первый раз его таким видела.

- Правда.

- А… ты точно все бумаги до конца разобрала?

- Что я не разобрала, то ты мне сейчас расскажешь. В подробностях!

- Ну, подробностей я и сам не знаю. Все, что я смог выяснить – мой дед служил в вермахте. Он молодой совсем был, лет восемнадцать, наверное. Нет, я понимаю, что это не оправдание… Ну, он служил в Польше. Летом 44-го попал в штрафбат, вроде бы с офицером подрался, а потом штрафников отправили на подавление Варшавского восстания. Дед был… в команде зачистки… если ты понимаешь, что это такое.

- Да… я понимаю… - шепчет Рей. Вот теперь она жалеет о том, что вообще настаивала на каких-то там подробностях. Сидели бы сейчас спокойно, пили кофе с пирогом, обсуждали какую-нибудь животрепещущую фигню…

Бен, снова опустив глаза, продолжал говорить каким-то механическим тоном, рассказывая о том, как команды зачистки расстреливали повстанцев, попутно не гнушаясь грабежом.

- Статуэтка! – вспыхивает Рей. – Она… оттуда?

- Да.

У Рей пропадает дар речи. Она смотрит на Бена, как на инопланетянина. Как, как это возможно – спокойно держать у себя вещь, принадлежавшую ограбленным и, скорее всего, убитым людям? Да, это было давно, но это же было!

Должно быть, Бен что-то понимает по выражению ее лица, потому что замолкает на полуслове. Не в силах выдержать этого молчания, Рей задает еще один вопрос:

- Если Люк Скайуокер твой дядя, то Лея…

- Мама. Таль Хершлаг, соответственно, бабушка. Она участвовала в Варшавском восстании. Дед, я так понимаю, должен был ее расстрелять. Но не расстрелял…

- А кто такой тогда Эн. Скайуокер? – на Рей вдруг наваливается страшная усталость от всего этого разговора.

Бен поднимает, наконец, глаза, и криво усмехается.

- А это он и есть – мой дед. Каким-то образом ушедший от преследования нацистский преступник. Сменил имя, легализовался…

- Ты его знал?

- Нет, он умер задолго до моего рождения.

- А бабушка?

- Никогда ничего никому не рассказывала. Кстати, при ее жизни эти статуэтки никто не прятал, я смутно помню, они стояли в каком-то застекленном шкафчике. Это потом уж дядя строго-настрого велел мне запрятать их подальше и никому не показывать.

- Кто-нибудь еще, кроме вашей семьи, знает об этом?

- Вот ты теперь знаешь.