На трассе — непогода

После этого и состоялся мой решительный разговор со Штольцем. Утром мы ждали: приедет или нет? Не знаю почему, но я верила — приедет. А те двое, связные из подполья, стояли в полном напряжении. Он приехал. Полчаса нам дано было на сборы. Люди, оказывается, были подготовлены. Нас было тринадцать мужчин, двенадцать женщин. И вот перед самой отправкой меня огорошили — проводника нет. Придется ехать на свой риск. Партизаны знают о нас, встретят. Дают мне маршрут, который я запомнила на всю жизнь: Высколичи, Гореличи, Кобыличи. В одной из этих деревень нас и должны были встретить. Путевка у нас до Рудинска, а деревни эти за станцией. Когда мы отъехали по Могилевской дороге километров пять, Штольц остановил машину, вышел к нам из кабины, и тогда я ему сказала, что мы оказались без проводника. «Но я знаю, куда ехать», — тут же успокоила я его. Он достал карту, мы сверили маршрут и поехали. Мы ехали через гарнизоны, но у Штольца были хорошие документы, и нас пропускали без задержек. Все было благополучно до деревни Бекон — это не доезжая Рудинска. Там оказалось, что мост через реку ночью взорвали партизаны. На реке большие полыньи, лед источен. Под командой полицейских крестьяне сооружали из бревен времянку. Шофер Штольца заколебался — сможет ли по ней проехать?

Штольц подошел к нам, сказал: мол, беседовал с часовым, тот сказал, что есть другая дорога, через Шацк. Мы посоветовались, и я ему ответила: «Надо ехать здесь». Все мы вышли из машины, стали толкать ее, а силенок у нас мало. Тогда Штольц крикнул полицаям, чтобы те помогли. Они кинулись на помощь. Знали бы!.. Перебрались мы на другую сторону. Дорога чем ближе к станции, тем многолюдней: танки, машины, отряды полицаев. Мы проскочили Рудинск, пересекли железную дорогу…

Елизавета Захаровна рассказывала, глядя не на меня, а куда-то за окно, где срывались дождевые капли с клена.