На веки вечные

Илларион,— тихо произнес он,— принимай пока батальон. Я, кажется, не смогу... сейчас...

Он сделал новую попытку подняться, но безуспешно. Кровь хлестала из обеих его ног.

Никто не заметил, как улетели «мессеры». Капитана быстро занесли в избу. Распоров его хромовые сапоги.

Валя Сергеева обработала раны, стала накладывать длину...

Валентина Леонтьевна, где моя трубка? Поды­мить страшно хочется...— обессилено произнес комбат.

Кто-то нашел трубку, раскурил ее. Затянувшись пару раз, капитан вдруг выронил ее на пол и потерял созна­ние. Его лоб усеяли бисеринок пота. Валя в оцепенении смотрела на страшно изменившееся, побледневшее лицо командира, потом отвернулась и заплакала. Почему-то подумала, что все это произошло по ее вине. И надо же было ей возиться с плюгавым гитлеровцем!..

Неожиданно приехали комбриг Овчаренко и началь­ник штаба бригады майор Кулешов. С шумом распах­нулась дверь. Им уже сказали о ранении командира батальона.

Комбат медленно открыл помутневшие глаза и опять закрыл их. Что-то попытался сказать. Понять было нельзя.

Степень ранения? — спросил комбриг у Сергеевой.

Очень тяжелое... В обеих ногах насчитала семь ран от крупнокалиберных пуль. Перебита бедренная артерия...

Срочно на танк и — в госпиталь! — приказал ком­бриг. Взглянув на Феоктистова, который продолжал придерживать левую руку, спросил: — Илларион Гав­рилович, ты тоже ранен?

Замполит батальона еще не успел перевязать руку. На его белом полушубке ярко рдели полоски крови. Рана сильно беспокоила, но он небрежно махнул пра­вой рукой.

Пустяки, товарищ полковник. Во всяком случаё, терпимо.

А раз терпимо,— сказал Овчаренко,— то назна­чаю тебя командиром батальона вместо Сергея Кузь­мича. Перевяжи рану и в путь. А ты, Степан Ивано­вич,— повернулся он к начальнику штаба Кулешову,— будешь направляющим, поведешь нас вперед.

К середине дня, после двухчасового боя танковых подразделений на окраине города, командир роты лей­тенант Ткаченко с начальником штаба бригады и мото­стрелками на борту танка ворвались в город Касторное и завязали бой. На одной из улиц от вражеской пули погиб майор Кулешов... Это трагическое событие в пер­вую минуту чуть было не вывело из равновесия моло­дого командира. Но он тут же взял себя в руки и мет­ким пушечным выстрелом разнес хилую хибару, в которой укрылся вражеский автоматчик.

Преодолев вражеские заслоны на подступах к го­роду, в него устремились другие танки батальона.

Напряженный бой шел одновременно и за железно­дорожную станцию.

Там несколько эшелонов,— доложил комбригу на­чальник разведки Парамонов.— Три из них готовы к отправке.

Выяснил, с чем они? — спросил полковник.

Один с танками Т-четвертыми и штурмовыми орудиями. Но все без экипажей. Второй с военно-техниче­ским имуществом, третий с продовольствием. Между прочим, в продовольственном эшелоне есть несколько вагонов со взрывчаткой.

Со станции не должен выйти ни один эшелон! — распорядился комбриг.

Бойцы выполнили приказ своего полковника: все три железнодорожных состава даже не успели тронуться с места.

Подошедшие с севера стрелковые подразделения и части 13-й и 38-й общевойсковых армий закрепили успех танкистов. В Касторном бригада Овчаренко нанесла за­хватчикам немалый урон как в живой силе, так и тех­нике. Только пленными взяли около тысячи солдат и офицеров¹¹ .

...В бригаду приехали начальник штаба корпуса ге­нерал Бахметьев и начальник политотдела полковник Плотников. Их визит особенно пришелся по душе автоматчикам. Еще бы! Начштаба распорядился пере­дать им из других частей корпуса лошадей и автома­шины. Теперь они будут настоящими мотострелками, Кончатся их поездки на бортах танков,— далеко ли на них уедешь!

Генерал провел совещание с командирами и полит­работниками бригады.

— С выходом танковых бригад в район Касторное,— сообщил он,— перехвачены почти все главные пути от­хода гитлеровских войск. Однако сплошного фронта окружения пока нет. Остались пробелы в двадцать — двадцать пять километров в районах между Простор­ное, Быково и Горшечное—Старый Оскол. Сюда и по­вернули уцелевшие войска противника воронежско-касторненской группировки. А их ни много ни мало — около десяти дивизий!

Перед бригадой была поставлена новая задача: не допустить выхода противника из окружения и уничто­жить его, для чего двинуться из освобожденного Касторного в направлении на Ястребовку.

5.

Конец января в этих местах выдался метельный. Ледяной ветер яростно обрушивался с низкого мутного неба на землю, неистово задувал по открытым полям, вдоль дорог. Холод забирался под полушубки, прони­кал, казалось, до самых костей. Трудно идти тем, кто без транспорта. Порывы ветра затрудняют дыхание, острые снежные иглы обжигают лица. Но бойцы про­двигаются упрямо, согнув голову, раздвигая грудью плотную метельную круговерть. Более того, на их лицах и возбуждение, и радость. Слышатся шутки, веселые реплики.