На веки вечные

— Гвардейцы, впере-е-ед!

Несколько вражеских орудий открыли огонь по тан­кам. Их подавили быстро, однако они успели подбить тридцатьчетверки лейтенантов Алексея Гончарова и Ни­колая Скорика. Командиры экипажей были убиты. По­гибли и механики-водители Сергей Сагниенко и Гусман Азаматов. Чуть позже от вражеских пуль пали меха­ник-водитель машины Загребельного Николай Сергеев и санинструктор Михаил Петрович Мошкин...

К группе автоматчиков подбежал в серой кролико­вой шапке и не по росту длинной шубе мальчишка лет пятнадцати.

Товарищ командир, — звонко выпалил он,— вон за теми хатами в большом доме немцев целая тыща! И спят!

Прямо тыща? — улыбнулся лейтенант Рузанов.— А может, больше?

Ну, коль не тыща, так человек двадцать, не мень­ше — вот истинный крест!

Откуда же ты такой шустрый взялся?

Я — местный, Василь Картузов...

Ну, Картуз, покажи-ка, где эта улица, где этот дом?

Командир взвода автоматчиков, действительно, за­стал в пятистенном доме гитлеровских солдат. Правда, уже не спящих, а отчаянно отстреливающихся. Пусти­ли в ход гранаты.

Ни один из «тыщи» живым из дома не вышел.

Бой продолжался. Автоматчики все чаще увязали в сугробах от усталости, не держали ноги... Каждый шаг по глубокому снегу стоил огромных усилий. Но их под­держивали дух неукротимой ярости и упорства, стремле­ние не выпустить из «кольца» ни одного оккупанта. Каждому придавало сил горделивое сознание, что он — гвардеец, а гвардия не пасует перед трудностями.

Во второй половине дня уцелевшие гитлеровцы сно­ва оказались в открытом морозном поле, там, откуда они шли на Ястребовку.

Перед глазами — захватывающая панорама. От са­мой речки Оскол, по возвышенности, в сторону Средне- дорожного, насколько можно было видеть, протянулась плотная колонна вражеских войск — люди, подводы, автомашины, бронетранспортеры, полевые кухни...

Танки — вперед! Догнать отступающих! — послы­шался в шлемофонах танкистов голос Феоктистова.

Наши снаряды стали рваться в центре колонны про­тивника. Загорелись автомашины. Огонь переносится дальше. Вдобавок несколько залпов дали «катюши». А тут подоспели танки Феоктистова... Жалкие остатки колонны рассыпались по полю и скрылись за возвы­шенностью.

Танкам возвратиться в село! — отдал приказ командир бригады.

В последующие дни на Ястребовку накатывались другие скопища ищущих спасения гитлеровцев. Их бес­пощадно уничтожали, захватывали обозы. Пленных от­правляли в тыл.

6.

В тяжелых зимних условиях наши войска с боями продвинулись вперед на 130 километров. Данные Цент­рального архива Министерства обороны СССР свиде­тельствуют, что из прорвавшихся в район Горшечное, Старый Оскол вражеских группировок численностью до тридцати тысяч человек только около семи тысяч уда­лось добраться до Обояни.

С выходом наших войск в этот район закончились боевые действия по ликвидации группировки немецко-фашистских захватчиков западнее Воронежа.

После разгрома в ночной атаке остатков двух не­мецких дивизий танкисты 21-й гвардейской бригады дозаправили свои машины горючим, загрузили боеприпа­сы и двинулись к Белгороду.

Продвигались медленно. Медленно — потому что до­роги были забиты нашими войсками до предела. Объ­ехать кого-то не всегда удавалось.

Ехавший впереди своего батальона капитан Илла­рион Феоктистов снял с себя полушубок и, оставшись в новеньком синем комбинезоне, вышел из танка. На груди бинокль, сбоку планшет, полевая сумка и в дере­вянной кобуре маузер. В сопровождении трех автомат­чиков в танкошлемах и лейтенанта Красноцветова с автоматом на груди (в роли адъютанта) важно, не то­ропясь, последовал вдоль остановившейся колонны чьих- то подразделений. Впереди поспешал сержант с торча­щим из-под танкошлема чубом, серьезно и спокойно пре­дупреждал:

Братцы, бросай курить, идет командующий.

А «командующий» был нестрогим.

Грудь солдата — защита и крепость отечества! — щеголял он словами Петра Первого. И собственны­ми: — «Непобедимые» фашистские вояки кажут нам, гвардейцам, хвост свой поганый.

Так точно! Только мы, товарищ командующий, быстренько насыплем им соли под этот хвост, — польщен­ные вниманием начальства, весело отвечали ему бойцы.

—  Пропустите машину командующего,— спокойно требовал чубатый сержант,— дайте дорогу колонне танков!

Это мы мигом!..

Пока колонна теснилась вправо, «командующий» одной группе бойцов раздавал папиросы «Казбек». Вы­тащив из-за пазухи деревянную коробку, угощал ребят немецкими сигарами и «адъютант» Красноцветов.

Танки бригады с автоматчиками на бортах вырва­лись вперед. Вслед им ехали генерал Кравченко и пол­ковник Овчаренко. Неожиданно командир корпуса при­казал водителю притормозить машину.

Что за чертовщину куришь? — спросил он у одно­го из пехотинцев.

Сигара это, товарищ генерал,— ответил боец.

Вижу, что сигара, а не огурец. Где взял?

Угостил адъютант командующего!

Это какого еще командующего? — поднял брови Кравченко.

Не могу знать, товарищ генерал. Важный такой. И стража — три автоматчика да адъютант в чине лей­тенанта. И еще сержант...