На Великой лётной тропе

В семь утра, когда рабочие входили в завод, управляющий выходил из него. Одной рукой он поддерживал усталую невесту, в другой нес бумажный сверток.

По дороге Леонид Петрович остановился у Прохора.

— Теперь можно говорить, все сделано, хлеб должен быть. Вот здесь, — показал он на бумажный сверток.

— Совету придется доложить.

— К девяти собирай, я приду.

План Леонида Петровича сводился к тому, что при заводе необходимо устроить цех, который бы вырабатывал вещи, нужные крестьянину, и на них выменивать хлеб.

— Длинная история, — возражали в Совете.

— Короче не придумаешь. В три дня организуем, а через неделю вывезем несколько вагонов товару и привезем несколько вагонов хлеба.

— Прочитай-ко нам все! — попросил Прохор.

Леонид Петрович читал два часа, некоторые места по нескольку раз, и весь Совет убедился, что его план даст заводу хлеб.

Тут же была составлена особая ударная команда, которой передали план и наказ:

— Немедленно сделать!

И сделали, через неделю отправили в Сибирь сотни ведер, чугунов, медных чайников, лопат, вил, зажигалок, кружек, ламп и еще через неделю получили первый эшелон хлеба.

Этот цех работал до весны, а там закрылся. Закрылся и весь завод, потому что рабочим Бутарского завода пришлось взять винтовки.

Из Сибири и от Оренбургских степей подступили к заводу отряды белогвардейцев.

Они отрезали все пути, по которым Бутарский завод мог получать руду, уголь, хлеб и отправлять железо, чугун, рельсы…

Работала всего только одна вновь открытая ружейная мастерская.

24. СМЕРТЕЛЬНАЯ ЩЕЛЬ

Юшка заметил, что встречь отряду скачет всадник, беспрестанно нахлестывая своего коня, и решил перехватить его. Но этого не потребовалось, всадник, подскакав к Юшке, остановился сам, сорвал с себя кепку, выудил из-за подкладки письмо, подал Юшке.

«К нашему заводу подступили белогвардейцы. Окружают. Выручай!»

Подпись: «Прохор Буренков». И печать Бутарского Совета.

— Ты способен еще сидеть в седле? — спросил Юшка грязного, мокрого, сильно уставшего вестника.

Тот отозвался:

— Я что, ведь не на мне скакали. Вот за коня боюсь.

По сигналу Юшки ему тотчас подвели свежего коня из запасных, и отряд поскакал быстрей. Вестник ехал рядом с Юшкой и рассказывал, что из горных дебрей неожиданно хлынули белогвардейцы. Кавалерия, артиллерия, пехота.

— Уж не знаю, попадем ли мы в завод без бою.

— Надо будет — биться будем, — сказал Юшка.

Весь день и еще целую ночь отряд был в пути. В гору, под гору. Тяжело дышали загнанные кони. Примолкли усталые всадники. На рассвете остановились невдалеке от Бутарского завода, где широкая дорога сильно сужалась. Она разделяла два высоких утеса и называлась Смертельной щелью.

Бродила по Уралу молва, что некогда встретились на этой тропе два великана и не могли разойтись, так узка была она. Ни один из великанов не пожелал уступить дорогу, и между ними завязался бой. В этом бою они погибли оба, обнявшись, как друзья. С того и пошло название щели — Смертельная.

Разведка, ехавшая все время впереди отряда, донесла, что смертельный ход пока свободен. Отряд проехал по нему, растянувшись веревочкой, затем построился колонной и под любимую песню того времени, можно сказать, первый гимн революции:

Вихри враждебные веют над нами,
Черные силы нас злобно гнетут.
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут.

На бой кровавый, святой и правый

Марш-марш вперед, рабочий народ! —

торжественно вошел в Бутарский завод.

Яркое летнее солнце играло на ружьях и обнаженных клинках. Толпы встречающих кричали «ура».

Бойцы разместились по дворам отдыхать. Юшка ушел в Совет на военное совещание.

— Вот спорим, оставлять завод али драться. Я согласен оставить, а молодежь хочет драться, — такими словами встретил Юшку Прохор.

— Драться лучше, если сила есть. Много ли у нас бойцов, ружей, пулеметов?

— Всего бойцов с тыщу, да какие это бойцы, иные ружье впервые взяли. Сотни две надежных.

— Да моя сотня дорогого стоит. Где враг?

— Враг у нас все забрал, вчера Шумской завод занял, оставил нам одну дорогу.

— Смертельную щель?

— Ее самую. В Шумском, слышно, повесили многих и в шахты побросали. Нам, ежели сдадимся, не миновать такой же участи.

— Враг силен?

— Трудно сказать, у него не были. Из Шумского прибежали к нам беглецы, говорят: много тысяч, и все царские офицеры.

— Враг сурьезный. Часа через два я скажу, стоит ли драться.

Юшка сел на своего усталого коня и поехал в другие вооруженные отряды. Там были не только рабочие от станков, но и древние старики, и почти дети. Они тревожно спрашивали:

— Что делать будем?

— Драться.

— Враг-то все кругом забрал.

— А у нас шею сломит! — Юшка бодро встряхивал волосами, и всем от этого становилось бодрей. — Не трусь, голытьба, у нас правда!

— А пушки-то у них!

— Где правда, там будут и пушки!