На волне шока

На всякий случай была заготовлена аварийная программа, способная все это выполнить самостоятельно. Однако за свою историю Ухо доверия много раз приходило к выводу: самые важные данные лучше хранить вне сети.

Примерно к 23:00 восточного стандартного времени червь был готов снести феноменальные яйца, осталось только его оплодотворить.

Линия пати

— Чтоб мне провалиться! Пол! Как я рад тебя видеть! Заходи.

Робко моргая, Фримен принял приглашение. Квартира Кейт кишела гостями, в основном молодежью в яркой одежде, но не без примеси более сдержанно одетых деятелей из «ЗК» и с факультета УМКС. В комнате стоял переносной аппарат для куликования, тройка танцоров неуверенно поддержала простые блюзовые аккорды, после чего всей группой начала выписывать всякие вариации. Танцоры еще не до конца приноровились к цветозвуковым особенностям данной модели.

— Как ты узнал, что мы здесь? И что ты делаешь в КС? Разве ты не уехал в Обрыв?

— Только в переносном смысле. — Фримен улыбнулся, отчего стал вдруг похож на мальчишку — как будто вместе с рабочей одеждой сбросил лет двадцать. — Поселок невероятно велик, когда присмотришься. Нет, в действительности я еще несколько недель назад сообразил, что вы рано или поздно вернетесь. Я прикинул, в каком месте вас можно обнаружить с наименьшей вероятностью, и первым делом на ум пришел КС.

— Ты с легкостью угадал маршрут, который я выбирал наугад. Это наводит на тревожные мысли. А вот и Кейт.

Фримен напрягся, словно ожидая пощечины, но Кейт сердечно поздоровалась, спросила, чего он хотел бы выпить, и отправилась за пивом.

— А это ее мать? — пробормотал Фримен, окинув взглядам видимую часть квартиры. — Вон там, в красном с зеленым платье?

— Да. Ты уже с ней встречался? А с человеком, с которым она разговаривает?

— Рико Поста. Так его зовут?

— Правильно.

— Гм. Что здесь происходит?

— Здесь одно время ощущались подземные толчки, потому что, как только пришла новость о возвращении Кейт и о том, что ее действительно похитили госорганы, о чем с самого начала твердили студенты, дело запахло погромом в кампусе. Мы долго с ними спорили, намекая на всякого рода последствия, чтобы приморозить эту затею. Сейчас обсуждаем дальнейшие шаги. Присоединяйся.

— Какие?

— Для начала мы закроем Парелом.

Фримен остановился как вкопанный. Симпатичная девушка налетела на него и расплескала половину бокала. Некоторое время ушло на взаимные извинения, после чего он сказал:

— Что-что?

— Этот шаг сам собой напрашивается как первоочередной. Публикация в прессе расходов на Парелом и Кредибель-Хилл должна запустить полномасштабное расследование в конгрессе. Другие центры на очереди, последним в списке идет Вейчопи, потому что его расколоть будет труднее всего. Помимо финансовых разоблачений мы, естественно, опубликуем фотографии Миранды и других девочек, а также показатели смертности среди подопытных детей.

— Да это же Пол Фримен! — встревоженно воскликнула Ина.

— Ты угадала. И он несколько озадачен. Я ему тут рассказываю о наших делах.

Кейт принесла пиво и опустилась на подлокотник кресла, в котором сидела мать. Рико Поста стоял рядом.

— Озадачен? — помолчав, переспросил Фримен. — Можно и так сказать. Какой смысл первым делом бить по Парелому?

— Чтобы вызвать лавину повышенной эмоциональности. Как человек, привыкший работать в рациональной среде, ты вряд ли сочтешь такую тактику правильной. Но именно это нам сейчас требуется, а документы, хранящиеся в Пареломе, — самый быстрый способ достижения цели. Людей могут разозлить многие вещи, однако самые эффективные средства — это политическая коррупция и издевательство над детьми. Первая апеллирует к сознанию, второе — к подсознанию.

— Да нет, и то, и другое бьет по подсознанию, — возразила Ина. — Рико снится тот же кошмар, что и мне: кто-то добрался до моего кредитного счета и стер все, что я накопила в течение жизни. И найти, кто это сделал, нет никакой возможности. — Она повернулась к дочери. — Но еще важнее… Кейт, я никогда тебе не признавалась, но, когда я была беременна тобой, я страшно боялась, что ты родишься… дефективной. Я…

— Ты испытала перегруз несколько лет спустя, после чего начала маниакально за меня переживать, а когда я выросла, все еще переживала, потому что я уродилась бунтаркой. И в добавок некрасивой. Ну и что? Я умна и умею держать удар. Мной могла бы гордиться любая мать. Спроси у Ника, — добавила Кейт с озорной улыбкой.

— У Ника? — переспросил Фримен. — Ты избавился от предубеждения к своему имени — Старине Нику, Святому Николаю и прочим?

— Помимо покровительства ворам Святой Николай, как гласит предание, воскресил трех убитых детей. Вполне достойный компромисс.

— Ты действительно изменился, — торжественно произнес Фримен. — Во многих отношениях. И результат впечатляет.

— Я многим обязан тебе. Если бы меня не выбили из колеи… Ты сам знаешь, что творится с нашим обществом. Мы волнуемся, как бы не сбиться со старого пути вместо того, чтобы искать новый, получше.

Фримен нахмурил брови.

— А как выбрать правильное направление?

— Нам не надо его выбирать. Оно уже задано.

— То есть?