На волоске

— Простите, много работы, — извиняется она, возвращаясь в каморку, которая служит ей спальней.

Тогда папа поворачивается ко мне, следуя логике, по которой каждый за столом обычно рассказывал, как прошел его день.

— Ну, Маттео? Что нового? У тебя должна была быть контрольная или мне кажется?

— Да, по физике. Я неплохо справился.

— Что ж, славно… — он прочищает горло. — Но будь осторожен: ты много играешь в компьютер в последние дни.

Меня бесит, что он делает вид, будто ему интересны мои школьные успехи, только для того, чтобы дать мне понять: он недоволен тем, как я распоряжаюсь своим свободным временем! Неужто он и правда думает, что то, что показывают по телику по вечерам, больше способствует моему развитию, чем компьютерные игры? Я же не просто залипаю, листая мемы. К тому же я мочу демонов. О, что за отрадная мысль!

Мама переводит взгляд с него на меня, прежде чем молча поднять брови. Повисает гробовая тишина. Манон пользуется этой паузой, чтобы во всех возможных подробностях расписать нам свою сегодняшнюю тренировку по айкидо.

Я же на остаток вечера умолкаю. Говорить как-то больше не хочется.

— А у меня появилась идея на рождественские каникулы! — восклицает мама. — Как насчет поездки в горы?

— Ты видела наш семейный бюджет? — бурчит папа. — Добираться туда, где-то жить, брать лыжи напрокат… Слишком дорого.

— В таком случае меняем план. Как насчет какого-нибудь симпатичного гостевого домика в Бретани? С дровяной печью, а? Ты будешь разъезжать на своем велосипеде под дождем, а мы — сворачиваться клубочками у огня!

Мама, которая пытается развести огонь? Манон испуганно распахивает глаза, а я давлюсь макаронами.

— Почему бы и нет, — отвечает папа. — Если ты пообещаешь нам и близко не подходить к спичкам.

— Ой, да ладно вам! Я же не собираюсь устраивать барбекю в очаге!

В юности она попыталась приготовить курицу в бабушкином камине — разумеется, когда той не было дома. Тушка сгорела, и великолепно отделанная гостиная бабушки пахла паленым еще несколько месяцев.

— И тогда мы не поедем к бабушке на Рождество, — замечает моя сестра.

— Да, в кои-то веки! Я предложу ей поехать с нами. Но если нет, она всегда сможет отпраздновать его в компании старого дядюшки Жоэля.

Бабушка, которая согласится не принимать у себя гостей на Рождество? Остановиться в гостевом домике вместо отеля? Что-то мне подсказывает, что она не примет мамино приглашение и что мама об этом знает.

Глава 18

Вечер пятницы наступает как-то неожиданно быстро. На физре меня, как обычно, поджидали неприятности. Я так нервничаю в присутствии Джаспера, что вытворяю черт знает что. Сегодня из-за проливного дождя мы остались в зале, и господин Ассуи заставил нас играть в гандбол. Меня, конечно, как козла отпущения, поставили на ворота. И тут я отличился. У меня хорошие рефлексы, и я поймал его, поймал мяч! И впилился в верхнюю перекладину ворот. Все дико смеялись, а я провалялся на полу достаточно долго, чтобы господин Ассуи решил отправить меня домой. Мама тут же все бросила и отпросилась с работы, чтобы забрать из школы хмурого меня. Учитель заверил ее, что это была чистая случайность. Конечно, с такой-то шишкой.

— Нет, ну правда, не надо в травмпункт!

Я и думать не хочу о том, чтобы провести вечер пятницы в больнице, в очереди с кучей людей, которым медицинская помощь куда нужнее.

— Ты сказал, что у тебя перед глазами плавали черные точки.

— Мне уже лучше. Не волнуйся ты так, я не стеклянный.

Мне уж точно бывало и хуже! Мама немного расслабляется, поправляет очки; ее улыбка, как и всегда, изгоняет все морщины с ее лица.

— Ладно, тогда поедем перекусим.

Я одобряю эту идею. Она паркуется неподалеку от дома, возле нашей любимой чайной. Это место пробуждает хорошие воспоминания. Когда я ходил в начальную школу, мама водила меня туда каждую среду после уроков. Переход в среднюю школу положил конец этому ритуалу; как минимум потому, что родилась Манон. Я знаю, что иногда они ходят туда вдвоем.

Разноцветные пирожные на глянцевых подложках выстраиваются на витрине в ряд с равномерными интервалами. Желтые эклеры с интригующим ароматом так и манят, в чем им усердно помогают аппетитные описания. Мама не может устоять перед ними, а я сдаюсь под напором кусочка шварцвальдского торта, припорошенного сахарной пудрой.

Мы с жаром набрасываемся на купленные пирожные. Мама говорит о своей работе, где все разваливается: в следующем году закроют одну группу, руководство глухо к мольбам педагогов закупить материалы, и моральный дух коллектива падает, а некоторые его члены становятся невыносимыми даже в глазах такого неунывающего человека, как моя мама.

— Все проще некуда, рано или поздно Роджер сорвется на Суфиана и Генриетту. Он и так огрызается по мелочам.

— Принеси им домашний торт, и увидишь: твои коллеги как по волшебству забудут о своих распрях и объединятся для того, чтобы обвинить тебя в попытке отравления!

— Ты преувеличиваешь! Мне хорошо удаются йогуртовые торты!