На Запад!

– Каждый год Андрей Иванович постановил по стольку вырабатывать и булгарам отправлять, – ответил Лютень. – Если из десятка стрел хотя бы одна в свою цель войдет, это уже хорошо будет. Все нам меньше с монголами придется ратиться. Так что правильно, что мы сюда оружие везем, и нам тоже его хватит. Только у нас-то оно там, чай, гораздо лучше, чем вот это!

* * *

Зерна от нового урожая на Булгарском торгу пока что не было, и спрос на него сильно превышал предложение. Удалось закупить только ячменя и овса на загрузку одной ладьи. Уже ближе к концу пребывания в Булгарии через главного мытаря Фанира все же сторговались с его знакомым торговцем за две сотни пудов пшеницы и докупили еще немного проса.

– Я ничего не поделать, зерна нет, уважаемый! – булгарин разводил руками перед Гостятой. – Издалека, аж из-за Хвалынский море, прийти хлебный купец и двойную цену на все зерно дать.

– Ну, все, опять перегородки ладить придется, – обреченно вздохнул Молчан. – Не ладьи, а скотные сараи у нас будут.

– Нам отойти, Лютень, – Фанир поманил старшего русского каравана за собой и, когда они скрылись от любопытных глаз в закутке между длинными складами, зашептал ему на ухо: – Недавно хан казнить несколько предатель, который ждать монгол, один из них был большой человек в торговле кожа. Я могу помочь ее купить сильно дешевле, чем на торг.

Выделанная в Булгарии кожа ценилась по всему свету, не зря же ее даже называли «булгари». А кожа – это сапоги воинов, колчаны, одежда, ремни, конская сбруя да и много-много еще чего.

– Нужно брать! – решил Лютень, стараясь не показать чиновнику свою заинтересованность. – А много ли той кожи, уважаемый? – позевывая, спросил он у Фанира.

– Очень, очень много, и очень короший кожа, много дороже ее можно продать! Хороший барыш сделать! – ответил тот, цокая. – Бери все, Лютий, и не пожалеть. Ее на три ваши ладья хватит. Ах, какой короший эта кожа!

– Да куда мне ее столько?! Не-е, Фанир, пол-ладьи, и, пожалуй, достаточно. Да у меня и заказа-то на кожу нет. Ну что мне потом с ней делать? Не-е, мне так много не надо, – помотал головой Лютень.

– Ах, зачем ты такой глупый! – недовольно фыркнул Фанир. – Я тебе совсем дешево ее продать, а ты отказываться. Бери, но только все разом, большой опт. Понемногу я кожа не продавать, только все вместе.

«Ну-ну, – подумал Лютень. – Вот ты и попался, дорогой. Похоже, что у тебя совсем немного времени, чтобы сбыть все одним разом. Знал ведь, что мы скоро уходим, вот и подошел с таким предложением. Нужно сбивать цену как можно сильнее и забирать всю».

– Ладно, я подумаю, Фанир, – ответил он чиновнику. – В торговых делах я, признаться, не очень сведущ, спрошу у своего приказчика, и если цена будет совсем маленькая, тогда уж, может, и заберу.

– Не надо думать, нужно брать, Лютень, – раздраженно бросил мытарь. – Я сделать самая большая скидка. Такая цена никогда больше не быть, но уже завтра нужно эта кожа грузить. Не переживай, в твой пропуск на выход из торговый пристань эта кожа тоже будет вписан, и у тебя ничего плохого не быть. А чтобы вам быстрей уйти к себе, я вам помогу с закуп на оставшийся, незагруженный место. Я слышал, вы хотеть покупать скотина?

– Хотели, – подтвердил Лютень. – На двух ладьях мы уже и клети для нее поставили. Думали уже посмотреть ее на торгу и начинать рядиться.

– Не надо долго искать, – махнул рукой булгарин. – Я вам помочь купить очень хороший скотина. Фанир добрый. Твой хозяин, Лютень, он тебе спасибо за такой караван сказать.

* * *

После суматошной погрузки, в которой участвовали все, хорошо загруженные суда русского каравана отошли от пристани Булгара. Ветер надул парус, и ладьи медленно потянулись против течения.

– Устим, давай-ка уже меняйте семеновских, – приказал десятнику Лютень. – Вам до вечерней стоянки теперь дежурить. Особенно вот за этими двоими приглядывайте, – кивнул он на сидящих возле мачты пленных черемисов. – Совсем скоро уже их родные места будут начинаться, а ну как сиганут в воду? Так что руки можно им будет связывать, ничего, потерпят пяток деньков.

Миновали устье Камы и через три речных перехода нагнали большой торговый караван. Среди восемнадцати его судов были и два знакомых кнорра.

– Эгей Гуннар, здрав будь, честной купец! – громко крикнул Молчан, проходя правым бортом мимо шведов. – Ты никак пораньше на Каме расторговался, даже и не стал нового урожая там ждать?

– Я в Жукотине зерна совсем мало взял, – ответил русскому рыжебородый здоровяк. – Зато за свое железо много шкурок белки и куницы взял, и на мед с воском низкая цена в это лето была. А вот за железо на торгу мне хорошую цену давали. Я смотрю, Молчан, и у тебя ладьи низко сидят, видно, грех жаловаться, не с пустыми руками вы к себе домой идете. Как там у вашего старшины, у Лютня, дела? Не отдал ли он тех двоих черемисов в Булгаре за выкуп местным?

– Да вон он сам, на той крайней ладье идет, – махнул в хвост каравана Молчан. – Сейчас тебя нагонит, вот ты его и спроси. Гуннар, кто у вас здесь самый старший? Думаю, до Нижнего Новгорода нам бы по этим местам лучше всем вместе идти?