На Запад!

– Это да, вместе оно завсегда лучше, – подтвердил швед. – С черемисами ухо востро нужно держать. А за старшего у нас купец Зосима, вон он на передовой ладье. Догонишь его – так спроси. Он против уж точно не будет, у вас-то вон какая охрана большая и боевитая. Всем хорошо, всем спокойно, когда такие добрые воины с тобой рядом идут.

Зосим против не был. Его судам предстояло дойти до Нижнего Новгорода и уже там заворачивать в устье Оки. Дальше по этой реке ему предстоял долгий путь до града Мурома и Рязани. Но вот этот отрезок пути от реки Илети до Ветлуги – он тут был самый тревожный.

Ночевать старались на островах под сильным караулом. Днем возле дальних берегов и ночью неподалеку от стоянки мелькали лодки лесных жителей. За караваном явно уже присматривали.

– Через два перехода будет то место, где должен состояться наш обмен, – рассказывал возле костра рязанцам Лютень. – Подвергать вас опасности, люди добрые, я не хочу, так что вы дальше пройдете, а уж потом и я этих буду менять.

Седой, много уже чего повидавший в своей жизни купец, несогласно покачал головой.

– Дело твое доброе, паря, родственников из полона выручаешь. А караван у нас большой, да и охрана в нем многочисленная, боевитая. Уж, чай, отобьемся от находников! Лишь бы вот с ветром все было хорошо. Коли он будет попутным, тогда нам никакие черемисы не страшны, хоть всей дружиной пущай нападают. Давайте-ка мы сейчас посидим и все все вместе не спеша обмозгуем, обдумаем, как бы это его нам лучше содеять. Лесовины – они ведь народ коварный, ну, вот никак не может с ним все эдак гладко и надежно быть. Всегда от них жди какого подвоха!

Ветер не подвел, и ладья Лютня шла ходко к одинокому безлесному островку, который распологался посредине реки. Еще издали можно было разглядеть, что на нем стоят люди.

– С дюжину там точно будет, – подтвердил предположения старшины Молчан. – Если откинуть со счета двух черемисов, так, значится, с десяток и из твоей родни, Лютень, стоят. Фроуд, ты обойди-ка его справа широким таким кругом, оглядимся маненько, а вдруг там, в тех камышах тоже эти лесовины сидят? Так-то не более пяти их должно быть, как мы и обговаривали.

На двух больших лодках сидело пятеро воинов в кольчугах, со щитами и при мечах. Они молча проводили хмурыми взглядами русскую ладью. Более никого вокруг острова видно не было, и Лютень дал команду причаливать.

– Я пришел сюда за людьми из булгарского рода Бикташа. Это все, кого вы смогли сюда привести? – Высокий светло-русый воин, спрыгнув с борта на гальку, своим внимательным и цепким взглядом охватил всех здесь стоящих.

– Да, это они, – подтвердил черемис хриплым голосом. – Пусть сюда выйдет наш Бурнай и Аскар, я хочу убедиться, что они целые.

– А как я пойму, что это именно те люди, на кого я их хочу обменять? – спросил черемиса Лютень. – Мне нужна травница Айгуль, пусть она подойдет ближе, я должен лично убедиться, что это именно она, вдруг вы привели сюда не тех?

– Какой недоверчивый русский, – усмехнулся черемис. – Хорошо, сейчас ты сам лично убедишься, что Изерге не обманывает, – и, повернувшись, он крикнул что-то второму воину, который стоял с обнаженным мечом возле связанных пленников. Тот кивнул, срезал путы с рук и ног пожилой женщины и толкнул ее к старшему черемису.

За год жизни с Риной Лютень успел немного выучить булгарский, узнал он и обычаи ее народа. Вглядываясь в лицо подведенной к нему женщины, он угадывал в ней такие знакомые ему черты. Такие же большие яркие зеленые глаза, черные брови, нос и подбородок. Все это ему было так знакомо. Рина была явно в свою мать.

Лютень прижал правую руку к груди и, низко поклонившись, поприветствовал Айгуль на булгарском.

– Апа, ваша дочь Рина жива, а я ее муж. У вас есть внук, и все мы по вас очень скучаем.

Женщина пошатнулась и осела на землю.

– Эй, русский, потом будешь говорить со своей бабкой! – нетерпеливо выкрикнул черемис. – Я вижу, что это как раз та, кто тебе и был нужен? Где мои соплеменники? Ведите их сюда скорее!

Лютень обернулся и махнул стоявшему сзади себя воину.

– Петро, крикни ребяткам, пусть выпускают сюда наших пленников.

Сам же он окинул взглядом всю группку сидящих на земле булгар. Мужчин среди них не было, одни лишь женщины и дети.

– Апа, это все, что осталось от вашей, то есть нашей, семьи?

– Һәм. Анда минем өч оныгым һәм олы улым бар. Калган авылдашлар[8], – тихо проговорила Айгуль.

– Эй, Изерге! – окликнул старшего черемиса Лютень. – Договор был, что ты вернешь мне всех людей из рода Бикташа. А таковых здесь менее половины. Ты нарушаешь свое слово. Где все остальные?

– Это все, что остались в живых, – усмехнулся тот. – Если тебе не нужны остальные, то забирай одну бабку с мелюзгой и радуйся, что они живы. Бабка ладно, она травница, и от нее хоть какой-то был толк. А эти пока вырастут и начнут хорошо работать, сколько их кормить? Забирай кого хочешь, остальных мы порубим прямо тут, чтобы не тащить обратно, – и он взялся за оголовье меча.

Петр подвел Буркая и Аскара, и Изерге вежливо им поклонился. А Лютень приподнял с земли Айгуль.