На заработках

— Ну, не скажи. Задастся день, такъ и утромъ ничего не наклюнется, откликнулась баба съ головой, окутанной байковымъ платкомъ. — Вотъ я съ шести часовъ утра здсь сижу, а только четырехъ женщинъ въ поломойки взяли. Плотниковъ утромъ нанимали — это точно, а насчетъ женщинъ просто умаленіе. Приходила еще жидовка прислугу за три рубля въ мсяцъ нанимать, но кто-же къ жидовк пойдетъ, да къ тому-же и за три рубля! Конечно, это передъ праздникомъ, оттого оно такъ и выходитъ, но все таки…

Кой-кто изъ ожидающихъ найма стали ужинать, покупая себ хлбъ и астраханскую селедку или треску, или пару соленыхъ огурцовъ. Все это продавалось тутъ-же подъ навсомъ съ лотковъ, поставленныхъ на разноски, и съ ларьковъ. На нкоторыхъ ларькахъ задымились корчаги щей, вареный картофель, горшки каши, но горячую ду, какъ боле дорогую, ли не ожидающіе найма, разумется, очень стсненные въ денежныхъ средствахъ, а заходившіе подъ навсъ прохожіе. Акулина и Арина, прицнившись къ щамъ, и узнавъ, что они стоятъ по пяти копекъ чашка, купили себ только на три копйки картофелю и стали его сть съ оставшимся у нихъ еще отъ обда хлбомъ. Оставшагося хлба было, впрочемъ, мало и пришлось прикупить еще на три копйки. Повсюду слышались разговоры о ночлег.

— Еще милость Божья, что у меня уголъ есть и за него до послзавтраго впередъ заплачено, а то была-бы просто бда, продолжала баба съ головой укутанной платкомъ.

— Тоже, должно быть, издержалися, милая? поинтересовалась Акулина.

— Да вдь, почитай, недлю безъ работы живу, такъ какъ-же… Останусь на Пасху безъ мста, такъ ужъ не знаю, что и длать. Есть у меня, кром этого платка, еще одинъ платокъ на квартир, этотъ платокъ можно и по боку, но за него больше полтинника никто не дастъ, потому платокъ дыра на дыр. Разв что ужъ на подушку придется жить, потому, разсуждаю я такъ, что можно и безъ подушки спать, а платье подъ голову.

— Наймешься еще къ Пасх-то. Полно тужить, тетенька, успокоивала ее Арина.

— Ну, не скажи. По вчерашнему и по сегодняшнему найму просто колодой заколодило. Идти въ контору и тамъ записаться на наемъ — сейчасъ деньги потребуютъ за записку. А гд ихъ взять? Бда, чистая бда.

— Акулинушка, гд-же намъ сегодня переночевать-то, ежели не наймемся на мста? спрашивала свою землячку Арина.

— Да ужъ теперь какіе наймы! отвчала та. — Дйствительно надо о ночлег подумать. — Милушка, а гд-же здсь, къ примру, постоялый дворъ, коли ежели переночевать намъ? отнеслась она къ баб съ головой окутанной платкомъ.

— Да переночевать-то можно и у насъ въ углахъ, коли ежели у васъ паспорты въ порядк.

— Въ порядк, въ порядк, милая.

— Ну, такъ хозяйка пуститъ. Пойдемте со мной. По пятачку она пуститъ.

— По пятачку съ каждой?

— Ну, да.

— Фу, какъ дорого!

— Какъ дорого? Да ты, умница, должно быть, цнъ питерскихъ не знаешь. Въ ночлежномъ дом — и то берутъ по пяти копекъ съ носа.

— Въ ночлежномъ дом за пять копекъ съ угощеніемъ, откликнулась женщина съ синякомъ. — Тамъ вечеромъ кружка чаю съ кускомъ сахару и съ кускомъ хлба полагается.

— Такъ вдь въ ночлежный-то домъ, гд съ угощеніемъ, не всегда и попадешь, коли попоздне придешь. Тамъ, милая, спозаранку мста караулятъ — и всегда вс мста заняты, особливо на женской половин, отвчала баба съ головой окутанной платкомъ. — Женское отдленіе маленькое — ну, и умаленіе всегда. Я по зим раза три туда совалась — и все полно, да полно. Придешь — и поворотишь оглобли назадъ. Пять копекъ за ночлегъ и въ такихъ домахъ берутъ, гд вовсе безъ всякаго угощенія.

— Врешь. Есть и за три копйки. Вотъ я три дня подъ рядъ ночевала за три копйки, да и сегодня туда пойду.

— Голубушка, нельзя-ли съ тобой намъ идти? Проводи насъ, — обратилась Акулина къ женщин съ подбитымъ глазомъ.

— Отчего-же? Очень просто. Пойдемте.

— Да ужъ пожертвуйте вы по пятачку-то и идите къ намъ, приглашала Акулину баба съ головой укутанной платкомъ. — У насъ квартира, у насъ, по крайности, спи спокойно и чувствуй, что у тебя вс твои вещи цлы будутъ. А вдь за три копйки не вдь гд ночевать, такъ того и гляди, что или чулки у тебя украдутъ или платокъ стащутъ.

— Сдлай, братъ, одолженіе… Коли хозяину что отдашь — все цло будетъ, — отвчала женщина съ подбитымъ глазомъ.

Баба съ головой укутанной платкомъ продолжала звать къ себ Акулину и Арину:

— Пойдемте, землячки, къ намъ. По пятачку отдадите, такъ ужъ право спокойне будетъ.

— Умница, да откуда денегъ-то взять? Вдь намъ надо тоже тотъ разсчетъ держать, что ежели завтра не наймемся, такъ было-бы на что пость.

— Ну, Богъ не безъ милости. Авось завтра и найметесь. Вдь вы вотъ съ здоровыми ногами, вы на поломойство наняться можете, такъ вамъ съ полъ-горя. Хозяйк по пятачку отдадите, да ежели на копйку сахару купите, то я васъ и чайкомъ дома попоить могу. Чай у меня есть. Заваривать у хозяйки буду, такъ и васъ попою за милую душу.

Акулина и Арина колебались, куда имъ идти на ночлегъ. Напиться чаю, не видавъ цлый день горячей пищи, было заманчиво. Он стали шептаться другъ съ дружкой, разсчитывая сколько у нихъ останется на завтра денегъ, ежели он позволятъ себ это удовольствіе.