На заработках

Он уже хотли бжать отыскивать огородника, но онъ самъ подошелъ къ нимъ.

Подойдя къ нимъ, онъ тронулъ картузъ, что обозначало поклонъ, и произнесъ:

— Богъ на помочь. Спины-то, поди, вдосталь раскачали?

— Да, работа не легкая, отвчала Анфиса, коловшая дрова, перестала колоть, выпрямилась и бросивъ топоръ, начала поглаживать бока.

— Каковскія будете? Изъ какихъ мстовъ?

— Есть демянскія, есть и боровичскія.

— Все равно изъ одной губерніи, изъ новгородской. Новгородская баба работой славится, новгородская баба ломовая.

— Будешь ломовой, коли хлба захочешь. Работаемъ задльно, на себя работаемъ.

— Нтъ, вообще… даже и при поденной плат. Новгородскую бабу мы очень предпочитаемъ. Мы огородники. Огородъ у насъ подъ Пороховыми… Не хотите-ли ко мн на огородъ порядиться? Сначала гряды копать, потомъ сажать и сять, а тамъ полоть и поливать.

Женщины побросали работать и слушали.

— Ну, да ужъ въ огородной работ порядокъ извстный, заговорили он.

— Работа куда легче здшней, продолжалъ огородникъ. — Только разв что вотъ гряды копать, а гряды сдлаютъ, такъ работа — шаль, хоть для барышни такъ впору…

— Ну, тоже и съ лейками повозиться во время поливки, коли ежели съ утра да до вечера въ одной рук лейку таскать, а въ другой ведро… возразила Анфиса. — Работала я по огородамъ, знаю…

— Да вдь за почесываніе да за ковыряніе въ ноздр, милая, денегъ никто не платитъ, отвчалъ огородникъ.

— Это точно, проговорила Марья. — Это что говорить… А почемъ ряда?

— Поденно ежели, такъ тридцать копекъ, помсячно — восемь рублей и харчи наши.

— А какъ-же галдятъ здсь, что по полтин въ день нанимаешь? сказала Ульяна.

Огородникъ улыбнулся.

— И не слыхивали о такихъ цнахъ.

— Сейчасъ новоладожская баба прибгала и сказывала.

— Колоколъ гд-нибудь льютъ — вотъ и пустопорожній языкочесальный звонъ пускаютъ. А ты поспроси у того, кто нанялся. Правда, поденно не особенно идутъ, а помсячно, такъ я вотъ ужъ семь паспортовъ бабьихъ пособралъ — и вс по восьми рублей.

Огородникъ вытащилъ изъ-за пазухи пачку паспортовъ и показалъ ихъ въ удостовреніе.

— Конечно, идутъ такія, которымъ надоло здсь ломъ-то ломать около дровъ, а захотлось при хорошихъ харчахъ въ теплой изб ночевать, продолжалъ огородникъ. — Харчъ у насъ хорошій, два раза въ день чаемъ поимъ.

— Восемь-то рублей ужъ больно дешево… заговорили женщины. — Вдь это меньше чмъ по три гривенника на день, а здсь мы ино и пр три четвертака въ день вырабатываемъ, да вонъ еще сулятся прибавить по пятачку на сажень.

— Вы то расчитайте, что здшняя работа только до Петрова дня, а наша огородная работа почитай что до Крестовоздвиженья…

— Передъ Петровымъ-то днемъ всегда можно на покосъ пойти. По покосамъ-то вонъ, говорятъ, въ здшнихъ мстахъ по полтин платятъ, которая баба съ граблями, а которая ежели косить уметъ…

— Поди, повидайся съ полтиной-то въ покосъ… Сладко поешь, гд-то сядешь. Про такія цны и не записано нигд…- махнулъ рукой огородникъ. — Ну, да я не неволю. Пять бабъ мн еще требуется. Кто хочетъ на работу полегче перейти, тотъ приходи въ трактиръ въ Ивановское и приноси паспортъ. Я вечерняго парохода буду въ трактир ждать. Паспортъ передашь мн — милости просимъ. На смну паспорта, пожалуй, рубль задатку дамъ, закончилъ огородникъ и медленно зашагалъ отъ полнницъ дровъ, поднимаясь вверхъ на берегъ.

— Да вдь въ городу-то на огород надо при прописк паспорта рубль больничныхъ отдать! — кричали ему вслдъ женщины.

— Мы за городомъ. У насъ прописка точно что требуется, а больничныхъ не берутъ. Думай кто хочетъ и приходи въ трактиръ! крикнулъ имъ въ свою очередь съ верха берега огородникъ, обернувшись, и опять зашагалъ.

По уход его демянскія женщины начали обсуждать, какъ имъ быть. Прежде всего он справились у нанявшихся на огородъ сосдей по пилк — почемъ т нанялись. Оказалось, что мужикъ нанялся всего одинъ, да и то потому, что былъ съ женой. Нанялся онъ за десять рублей, а бабы подрядились по восьми рублей въ мсяцъ. Марья и Ульяна подумали и ршили уходить на огородъ. Къ нимъ примкнула и еще одна демянская женщина.

— Прямо отъ собачьей жизни уходимъ, говорила Марья. — Помилуйте, на холоду дрогнешь, подъ дождемъ мокнешь, настоящихъ харчей, что ни работаемъ здсь, въ глаза не видали.

— Конечно-же на огород лучше. Все-таки настоящее мсто съ пристанищемъ, поддакивала ея сестра Ульяна.

Остальныя женщины ршили остаться.

— Отъ добра добра не ищутъ, да здсь все-таки и выгодне, коли понадсадиться хорошенько, сказала Анфиса.

— Само собой, поддержала ее Фекла. — А что до дождя, то не сахарныя, не растаемъ, да скоро ужъ и тепло начнется.

— Пойдемъ съ нами, Ариша! Пойдемъ, Аграфена! приглашала боровичскихъ двушекъ Марья. — Ну, что вамъ, молоденькимъ, зря на сырой земл здсь валяться?!

— Нтъ, я не пойду. Пришла, такъ ужъ здсь и останусь. Народъ галдитъ, что скоро здсь за пилку по пятачку на сажень прибавка выдетъ отъ прикащиковъ, отвчала Арина.

Марья усмхнулась и кивнула ей.

— Ну, да, конечно, оставайся… сказала она. — И я-то дура, что зову тебя. Уйдешь-ли ты отъ своего Андрея! Теб нужно съ нимъ лизаться.

Арина вспыхнула.