На заработках

Арина стояла отъ него въ отдаленіи и слдила, за обмриваньемъ.

LXVII

Посл полудня Андрей, побывавъ у прикащика и коммисіонера и получивъ изъ конторы деньги, выдалъ Арин ея долю за распиленныя и сложенныя въ полнницы дрова. Расчитавшись съ ней, онъ сказалъ: — Коли ужъ по своей вол изъ артели бжишь, то надо съ тебя что-нибудь и за пилу и за топоръ получить. Ты вдь моей пилой и моимъ топоромъ дрова-то пилила.

Арина вспыхнула.

— А коли съ меня за пилу и за топоръ, то подай мн и за стирку твоихъ рубахъ и подвертокъ, заговорила она. — Что я теб за батрачка, что даромъ на тебя работала?! Я и стряпушничала, я и стирала, мыло на свои деньги покупала, дырья на теб штопала.

— Врешь. Стирали и стряпушничали вы вмст съ Грушкой. Ну, да не хочешь отдавать за инструментъ честь честью, такъ чортъ съ тобой. А что до стирки, то ты на меня стирала, а я теб письма въ деревню писалъ. Сунься-ка письмо-то написать къ грамотю — никто меньше гривенника не возьметъ, а я теб два письма написалъ.

— За письма твои теб моя доля отъ ведра остается. Ведро я пополамъ съ Грушкой покупала, уполовникъ на свои деньги покупала. Четыре копйки за него дала. Чашка для хлебова наполовину моя.

— Подавись своимъ уполовникомъ. Можешь его взять.

— И возьму. Однако моимъ-то уполовникомъ ты все-таки черпалъ изъ котелка въ чашицу.

Арина быстро начала собираться, взяла свою котомку, сапоги, уполовникъ, ложку деревянную, чашку чайную. Съ Аграфеной она почти не разговаривала, да и Аграфена какъ-то совстилась смотрть ей прямо въ глаза и сторонилась отъ нея, прячась за полнницами. Однако, когда Арина, забравъ свои вещи стала уходить, Аграфена крикнула ей изъ-за дровъ:

— Отдай Андрею мои ножницы и мотокъ нитокъ.

— Давно твои паршивыя ножницы въ лукошко выкинула. Тамъ и нитки лежатъ, отвчала Арина, — Мн чужаго не надо. Не воровка я.

— Нтъ, вдь я только къ тому, что вдь ты въ послдній разъ ножницы брала, когда Андрею волосы подстригала, такъ чтобъ какъ-нибудь не забыла-бы.

— Въ лукошк они. Въ лучшемъ вид можешь зарзаться ими, когда Андрей тебя также, какъ и меня, надуетъ.

Аграфена промолчала. Арина быстро уходила.

— Что-жъ ты честь честью проститься не хочешь? крикнулъ ей вслдъ Андрей.

— Съ подлецами я не прощаюсь!

— Однако, все-таки товарищи, хлбъ вмст ли,

— Не товарищи, а мерзавцы — вотъ вы кто.

Къ демянскимъ женщинамъ Арина пришла въ то время, когда он поднимались посл послобденнаго отдыха.

— ла-ли ты что-нибудь сегодня посл переполоха-то? спросила ее Фекла.

— Съ куску не прикоснулась. Дайте хлбца пожевать.

— Похлебай вонъ кашицы. Мы теб кашицы оставили.

Арина присла къ котелку и стала сть холодную кашу. Теперь, когда она покончила съ Андреемъ и Аграфеной, на душ у ней сдлалось легче, но она была усталая, измученная, чувствовала слабость. Повъ каши, она сказала:

— Я ужъ, двушки, завтра начну работать, а сегодня прилечь надо да соснуть. Я вдь всю ночь не спала. Ноженьки насилу ходятъ. А за хлбъ вашъ съ сегодня съ меня считайте.

— Ладно, ладно. Конечно-же сосни, заговорили женщины.

И Арина водворилась опять въ сред демянскихъ женщинъ, но работа шла не такъ успшно, какъ съ Андреемъ и Аграфеной. Андрей былъ, что называется, работникъ-ломъ, работа въ рукахъ его такъ и кипла, онъ воодушевлялъ Арину и Аграфену, которыя тоже были молодыя и работящія, здсь-же Арин пришлось работать вмст съ пожилыми уже женщинами. Фекл было за сорокъ лтъ, одна демянская женщина страдала ломотою въ плечахъ, да и сама Арина посл передряги каждый день чувствовала, что ей не по себ. Она похудла, осунулась и очень уставала. Три рабочихъ дня показали Арин, что заработка ихъ артели сравнительно съ заработкой, которую она имла, корда работала въ артели съ Андреемъ и Аграфемой, дала по пятіалтынному на человка меньше, хотя работать было удобне: дни становились тепле, ночи свтле и не приходилось уже коченть подъ утро отъ холодныхъ утренниковъ, какъ прежде. Прежде уходило много времени на то, пока поутру согрются отъ ночнаго холода у костра и придутъ въ себя, но теперь можно было уже сразу приступать къ работ, но все-таки дло спорилось хуже, чмъ раньше въ артели Андрея.

Андрей и Аграфена по прежнему работали на берегу, становище ихъ было вблизи отъ демянскихъ женщинъ, но Арина какъ-то рдко видла Андрея и Аграфену. Дабы идти Андрею и Аграфен въ мелочную лавочку на деревню, нужно было проходить мимо шалашей демянскихъ женщинъ, но Андрей и Аграфена какъ-то обходили это мсто и длали крюкъ. Въ туже сторону, гд работалъ Андрей, избгала ходить Арина. Раза три пришлось ей встртиться съ нимъ на деревн, но она юркнула въ сторону и прошла мимо избъ на зады. Слышно было, впрочемъ, что Андрей и Аграфена жили не особенно ладно. Демянскія женщины разнюхали, что Андрей пилъ и два раза колотилъ Аграфену, что Аграфена ходитъ съ синякомъ подъ глазомъ.