На заре

— Перестаньте, маманя! — задыхаясь от страха и жгучей боли в ноге, сказал сын. — Чего вы душу надрываете?

— Пустите, пустите его! — голосила Древалиха.

Принесли убитого чоновца.

— Твоих рук дело! — Леонид с ненавистью заглянул бандиту в глаза. — Человека убил, гад!

— Не казака ж, — цинично выдохнул Древаль, стоная и сжимая руками простреленную ногу.

— Берите его, ребята, — распорядился Леонид.

Бандит заохал еще сильнее, заскрежетал зубами.

— Не можу идти. Нога горит.

Древалиха, не переставая голосить, схватилась руками за голову и скрылась в доме. Чоновцы вывели из конюшни лошадь, запрягли. Положили на дрожки тело товарища, посадили бандита и поехали в ревком.

Леонид доложил председателю о случившемся. Корягин снял фуражку перед убитым, затем обратился к задержанному:

— Это тебе так не пройдет, бандюга!

Леонид ожидал распоряжения.

— Заприте его в каталажку, — приказал Корягин, — и вызовите фершала: пущай перевяжет ему рану.

* * *

Утром у ревкома собрались жены, матери задержанных. Не смолкали крики, плач, ругань.

На улицу вышел Корягин. Глубоко сунув руки в карманы галифе, он нахмуренно повел глазами по присмиревшей толпе. Кто-то из баб истошно заголосил:

— Бабоньки, тикайте от этого супостата! Он нас всех перестреляет!

Бабы шарахнулись в стороны, но тут же и остановились. Корягин прищурился, спокойно спросил:

— Зачем собрались?

— Выпускай наших чоловикив[84]! — закричали женщины. — За шо безвинных в погребе замкнул?

Вперед выступила дородная Конотопиха. Подбоченясь, она злобно покачала головой.

— Эх, Петро, Петро! Мы тебя в люди вывели, человеком сделали. А ты теперь совесть свою по ветру развеял. С батьком твоим душа в душу жили, из беды всегда его выручали, никогда ни в чем не отказывали.

— Мой батько всю жизнь батрачил за шапку сухарей, смерть получил на вашей каторжной работе! — прервал ее Корягин. — Да и мне ваша работа суком выходила, все жилы выматывала.

— Кто ж виноват, что твоего батьку глинище[85] задавило? — не унималась Конотопиха. — Не бери греха на душу, Петро! Побойся бога, ще не поздно. Не мути ты нас понапрасну. На поле работы сколько, а ты вон какую напасть учинил.

— Открывай погреб подобру-поздорову, анчихрист ты этакий! — воинственно подступала к нему приземистая казачка. — Слышишь ты, ирод?!

Корягин смерил ее острым, негодующим взглядом.

— И я подобру советую разойтись, — сказал он, едва сдерживая гнев. — Никого не выпущу, покедова не разберусь с делом.

Бабы пошумели еще немного и начали расходиться по домам.

Корягин направился в ревком.

XIV

В кабинете собрались все члены ревкома. Корягии вышел из-за стола и, не обращая внимания на возбужденно беседовавших меж собой товарищей, кинул руки за спину, несколько минут нервными шагами расхаживал у стены, потом вдруг остановился у двери, окликнул дежурного и приказал привести Древаля.

Вскоре бандит, хромая, вошел в кабинет в сопровождении чоновца, оперся рукой на спинку стула. Все остановили взгляды на арестованном. Корягин не спеша закурил трубку.

— Ну, отвечай, почему ты со своим батьком не подчинился чоновцам?

— Не подчинился — и все! — потупясь, буркнул Древаль.

— Человека зачем убил? — повысил голос Корягин.

— Не я убил, отец, с него и спрашивайте, — прохрипел арестованный.

— А почему оружие не сдали? Или, скажешь, приказ не читали?

— Батька про то спрашивайте.

— Ишь ты! — сказал Корягин, опираясь обеими руками на стол. — А старший брат твой где, в банде Хвостикова?

— Брат за брата не ответчик, — вызывающе огрызался Древаль.

— А на митинге кто выкрикивал: «Долой городовиков[86] и их власть»? — спросил Гуня.

— То другие кричали.

— Другие? — горячился Корягин.

Вошел Леонид Градов, метнул свирепый взгляд на допрашиваемого, обратился к ревкомовцам:

— Товарищи, это он убил Лугового. Обрез мы его нашли в саду, еще горячий ствол был от выстрела.

— А чего ж ты, собачье отродье, зазря на батьку сворачиваешь? — Корягин поднял бандиту голову. — Гляди же ты на людей, чего зенки прячешь?

— За такое супротивление надо тут же гада поставить к стенке. Вот, — сказал Ропот, поднимая кверху глаза.

Древаль исподлобья взглянул на него.

— Ставьте! — бешено бросил он. — Все равно и вам, и вашей власти долго царствовать не придется! Всех вас…

— Ты не пророчь, — оборвал его Корягин. — Нас с ног не свалишь.

— Свалим! — хрипел Древаль. — Тебя первого петля ждет.

Корягин не выдержал.

— Ах ты ж контра разэтакая! — вырвалось у него с гневом. — Загубил честного человека, да еще голос повышаешь, стерва! Да я из тебя душу вытрясу, шкуру сдеру, как с Сидоровой козы!

— А я чхать на тебя хотел! — процедил сквозь зубы Древаль.

Корягин рванулся к нему, ударил кулаком по голове. Бандит стукнулся затылком об угол шкафа, но тут же выпрямился.

— Увести! — распорядился председатель.

Чоновец подхватил арестованного, вывел его из кабинета.