На заре

Вьюн дернул за ручку, дверь широко распахнулась.

— О! Да тут никого нет! — воскликнул Логгин Прокофьевич.

* * *

Под вечер в монастырь со своим отрядом явились Бородуля и Матяш. Все были под хмельком. Привязав коней к забору, бандиты столпились у общежития монахинь. Навстречу Бородуле вышла мать Иоанна, заглянула в лицо, прошамкала:

— Никак, Игнат Власьевич?

— Он самый, матушка, — пробасил Бородуля. — Нам нужна мать игуменья.

— А ее нет дома, — ответила старуха. — В город уехала.

Бородуля с досадой обернулся к Матяшу:

— Не повезло нам…

Мать Иоанна покосилась на бандитов.

— Игнат Власьевич, богом прошу, пусть ваши хлопцы не заходят к монашкам.

— Никто не тронет ваших монашек! — резко бросил Матяш.

Мать Иоанна пригласила Бородулю и Матяша в приемную.

— Сегодня и завтра мы побудем у вас в монастыре, — объявил ей Бородуля. — А потом двинемся в горы.

Старуха растерянно развела руками:

— Но как же без матери игуменьи?

— Погоди, матушка! — прервал ее Матяш. — Мы только переночуем и смотаем удочки. Дюже устали с дороги. Из-под Армавира без передышки. Как черти грязные.

— Да и вшей погонять надо, — добавил Бородуля.

— Боже мой! — взмолилась мать Иоанна. — Вы и нам напустите.

— Ничего, вша, она тоже тварь божья, — усмехнулся Матяш.

— Не знаю, что и делать с вами. Как бы ваши хлопцы опять охальничать не начали. Они уж и так причинили нам немало сраму.

— Не беспокойтесь, — заверил ее Бородуля. — На этот раз все будет хорошо.

— Ну, бог с вами, — вздохнула мать Иоанна. — Занимайте старое общежитие.

Во второй половине дня из Краснодара вернулась игуменья. С нею приехали Евсевий и Александр. Последние, переговорив с Бородулей и Матяшом о своих насущных делах, выехали в Кавказский Николаевский миссионерский монастырь к игумену Дорофею, скрывавшемуся там после разгрома коммуны «Набат»…

Наступила ночь. Банда Бородули и Матяша также покинула монастырь и под покровом темноты помчалась по лесу, в сторону коммуны…

Игуменья спустилась к себе в келью. Мать Иоанна подала ей трапезу и, отвесив поясной поклон, удалилась. Но не прошло и пяти минут, как она вбежала в келью и объявила трясущимися губами:

— Матушка, какие-то военные вас спрашивают!

Игуменья оторвалась от еды, настороженно спросила:

— Наши… или?

— Не разглядела я в потемках, — ответила старуха.

— Просите их.

В келью вошел сотник Курунин в бурке и черной папахе. Он вскинул руку к виску и указал на Юдина, остановившегося на пороге:

— Честь имею представить вам брата Тимофея Харитоновича Мазаева — Пимена. Мы по весьма важному делу, матушка.

— Позвольте… — Игуменья взглянула на парный портрет Мазаевых, висевший на стене. — А вы, кажется…

— Потом, потом, матушка! — остановил ее Курунин, — Я должен сию же минуту покинуть вас до завтрашнего вечера. Разговор с вами будет вести Пимен Харитонович. — Он помахал ей рукой. — Не скучайте!

Игуменья любезно улыбнулась.

— Я очень рада видеть вас, Пимен Харитонович. Наконец-то мне удалось свидеться с вами. Раздевайтесь. — Отослав мать Иоанну, она добавила ласково: — Будьте как дома, голубчик.

Юдин снял папаху, причесал перед трюмо волосы, поправил светло-серую черкеску под казачьим поясом, на котором висели шашка, кинжал и браунинг.

— Я, собственно говоря, приехал к вам по рекомендации.

— По чьей, осмелюсь спросить? — поинтересовалась игуменья, глядя ему в глаза.

— Зои Львовны Пышной.

— Где вы с нею встречались?

— В Краснодаре. Еще до ее ареста. Вскоре после отъезда из города Веры Романовны Лихачевой.

— Видимо, это после того случая, — намекнула игуменья.

— Совершенно верно! — подхватил Юдин, хотя не имел никакого представления, о каком «случае» шла речь.

— Прошу, присаживайтесь, — указала игуменья на диван и, когда Юдин сел, спросила: — С каким же делом вы пожаловали ко мне?

— Я приехал к вам с гор, — объявил Юдин. — В частности, мне нужны сведения, есть ли в ваших краях наши люди и кто ими руководит?

Игуменья улыбнулась:

— Да, люди у нас есть… В третьем часу ночи они должны быть у меня. Это небольшой отряд есаула Бородули, действовавший в районе Армавира с партизанами полковника Окорокова.

— Об Окорокове я знаю, — сказал Юдин.

— Ну, а Бородуля только вчера вечером прибыл сюда, — сообщила игуменья.

— Где же он сейчас?

— Вы о Юдине что-нибудь слышали? — неожиданно спросила игуменья.

Юдин пожал плечами:

— Кто такой?

— Уполномоченный особого отдела. Здесь, в коммуне, живет. Я ни разу не видела его в глаза, но он причинил мне очень много неприятностей. — Игуменья усмехнулась. — Мы решили убрать его. Вот за ним-то и отправился Бородуля со своим отрядом, чтобы привезти его ко мне, живого или мертвого.

— Ясно… — протянул Юдин. — Не мешало бы взглянуть на него.

— Будем надеяться, что Бородуля предоставит нам такую возможность, — уверенно заявила игуменья.

Юдин посмотрел на стенные часы: стрелки показывали четверть третьего. Из коридора донесся какой-то шум.

— Кажется, они, — оживилась игуменья. — Сейчас взгляну.

— Нет, это не они, — бросил Юдин и направил на нее браунинг. — Ни с места! Вы арестованы.

Побледнев, игуменья отшатнулась к спинке кресла, проговорила чуть слышно:

— Вы шутите, Пимен Харитонович?