На заре земли русской

– А ещё три? – допытывался Изяслав, но тут же махнул рукою и провёл ею по своей коротко остриженной бороде. – Впрочем, ты никогда не отличался послушанием. Пошто Всеволода в болоте своём северном удерживал?

Рассмеялся бы Всеслав, да обстановка была не та. Нажаловался, знать, Переяславский.

– Не держал я его, – возразил он. – Отпустил, когда пришёл ко мне.

– Не лез бы ты к нам, Полоцкий, – поморщился Изяслав, – самому бы проще жить было. Сидел бы в своей дыре с кривичами и не высовывался. Женился б хоть для приличия, детьми обзавёлся, наследников-то у тебя, поди, нет никого. А то как волк какой на нас кидаешься. Надоел ты мне, страсть как надоел, – с этими словами киевский князь несколько раз постучал ладонью по столу. Дверь в горницу отворилась, и на пороге появились двое стражников с копьями, которые в остальное время охраняли вход в княжеский терем.

– Взять его! – приказал Изяслав, махнув рукою в сторону полоцкого князя. Слуги выполняли приказы Киевского и повиновались ему, как хорошо обученные собаки. Услышав сигнальное слово «взять», оба стражника, как спущенные с цепи звери, бросились на Всеслава, но он вырвался и оттолкнул одного из стражников с такой силой, что тот отлетел на несколько шагов и, поднимаясь, даже перекрестился.

– Какое право имеешь?! – возмутился Всеслав, отступая к дверям. Уж чего-чего, а такого расклада дела он точно не ожидал.

– А всякое! – с вызовом воскликнул в ответ Изяслав. – Моя власть и на тебя распространяется, приказывать здесь буду я! Что вы стали, будто столбы, увести его! – прикрикнул он на растерявшихся слуг своих.

Двери горницы захлопнулись за спиной у Всеслава. Он понял, для чего Изяслав вызывал его в Киев: он мешался ему на пути к славе среди русичей, и Киевский хотел убрать его с дороги, а кровь проливать то ли не решился, то ли по каким-либо другим причинам не стал. У лестницы при входе в терем, спрятавшись под навес от дождя, ждал его верный Радомир. Увидев своего князя в сопровождении угрюмой стражи с оружием наперевес, он смутился. Всеслав хотел подойти к нему, но один из стражников – кажется, тот, которого он оттолкнул в горнице – молча преградил ему путь копьём.

– Возвращайся в город! – приказал Всеслав своему дружиннику, перекрикивая вой шквального ветра. – Димитрию ничего не говори!

Они прошли княжеский двор, оставили позади добрую половину населённого Киева. Дождь лил немилосердно, вода, казалось, была везде, и нельзя было точно сказать, что блестит на лицах людей, торопившихся спрятаться от ливня – слёзы или капли дождя… Когда стражники довели князя до места его предполагаемого заключения – невысокий, на большую часть врытый в землю сруб – сухого места уже ни на ком не оставалось. Один из слуг втолкнул Полоцкого в покосившийся дверной проём, из-за размера которого тому пришлось согнуться чуть ли вдвое, и запер дверь снаружи. С той стороны послышался звон ключей и негромкий разговор, до того растворившиеся в шуме непогоды, что ничего нельзя было разобрать, а затем удаляющиеся шаги одного из стражников, второй же остался на месте. Всеслав бросился к выщербленной прямо в земле лестнице, поднялся на три ступеньки и несколько раз с силой стукнул в дверь.

Не было ответа ему, только дождь стучал по крыше, по стенам, чуть выступающим из-под земли. Напрасно Всеслав стучал, просил позвать Изяслава, угрожал – его либо не слышали, либо и не хотели слышать. Поняв, что этим он ничего не добьётся, он с тяжёлым вздохом опустился на земляной пол и закрыл лицо руками. В столь позорном и ужасном положении он не помнил себя ещё никогда.

Тем временем и Радомир понял, что произошло во время разговора князей полоцкого и киевского. Ни для кого не была тайной их давняя вражда, с того самого года, как войско Всеслава осадило Псков, хозяином которого был Изяслав, с требованием сдать город. Жители бы и сдали, но Изяслав не расстался бы со своей землёю так просто, однако в той короткой битве потерпел поражение как минимум из-за того, что людей у него было меньше. С той поры Всеслав больше не осаждал никаких городов, находящихся в подчинении у кого-либо из Ярославичей, но и в мире с ними жить не хотел. Заговор против старшего брата, составленный немногим ранее, распался из-за Святослава, вышедшего из-под клятвы и отказавшегося целовать крест на вечном мире.

Старший дружинник понимал, что значило для всех лишение Всеслава престола полоцкого. Уделом стал бы править Изяслав или кто-либо из наместников его, и началась бы худая пора для жителей княжества. Радомир подумывал собрать дружину и пойти войной на Киев, но тут же находил аргумент против этого столкновения: у Ярославичей и людей больше, и командование лучше, и никто не поддержит полоцкое войско, разве что…