На земле московской

— Сможем мы это, Лида, а? Помогать им в борьбе за количество и качество продукции? — несколько возбужденно спросил он, передвигая на столе папки с бумагами. Лицо его оживилось, и даже всегда бледные щеки порозовели. — Я считаю, сможем, — продолжал он, не дожидаясь ее ответа. — Ты знаешь, я дуралей, в пятом утра сегодня заснул, — уже другим тоном добавил он, улыбаясь.

Лида вышла из-за стола, подсела к Виктору.

— Инициативный мне достался помощник, я довольна! — как бы между прочим проговорила она.

— Значит, одобряешь? — просиял Виктор.

— Вполне. Начинай обзванивать комсоргов, пусть передадут бригадирам. На обеденный перерыв сбор назначай, успеешь без лишней говорильни. Где нельзя передать по телефону — сходи. И я пойду на завод гляну. Соскучилась.

Месяца полтора назад, когда завод частично начал эвакуироваться и Лида, организовав комсомольцев, собственными руками помогала грузить станки на платформы, — как они тогда плакали с девчатами в опустевших огромных цехах с вывороченными полами!

Сейчас завод выглядел иначе: стеклянный потолок замаскирован, в цехах наведен порядок, по коридорам, у окон горы мешков с песком, лопаты, щипцы для тушения зажигательных бомб. Во дворе окопы, ежи, не завод — крепость!

Среди собравшихся в обед бригадиров, Виктор увидел Нину Полякову. Даже в спецовке-халате и в какой-то поношенной линялой кофте, она показалась Лунину по-прежнему красивой. Он не сразу разглядел следы усталости на ее лице, но лишь только она сняла платок и тяжелая глянцевитая масса светлых, небрежно примятых волос упала ей на плечи, он не мог отвести от девушки глаз.

— А я, Виктор, не бригадир, я за него, — привлекая всеобщее внимание, пояснила Нина, усаживаясь на стул.

Они поздоровались, кивнув друг другу. Виктора поразило серьезное выражение ее лица, с которым она просидела все время, выложив сплетенные пальцы рук на стол. Нина не сразу взглянула на него, а все смотрела неподвижно куда-то мимо блестящими глазами.

Виктор не виделся с Ниной с начала войны, с того, недоброй памяти вечера, когда он, решившись про себя «выяснить отношения», чмокнул ее в щеку. Да, да, именно чмокнул, а не поцеловал! Резко повернувшись, она смерила его сощуренными глазами с головы до пят.

— Мальчишка, даже целоваться не умеет!

Оцепенев от стыда, он прирос к земле, слушая стук ее торопливо удаляющихся каблучков по платформе.

Когда он спохватился, придя в себя, гордая головка девушки с тяжелым пучком волос на затылке уже проплывала мимо в освещенном окне электрички. Он понуро побрел домой, стараясь понять, что же случилось?

Ну, мальчишка, ну, не умеет целоваться, — так потому и не умеет, что мальчишка, а она у него первая любовь. Такие вещи ценить надо, а не бросаться обидными фразочками. Он улыбнулся, окончательно воспрянув духом: «Подумаешь, какая многоопытная дева! Девчонка она пренаивная, недотрога, испугалась, что поцеловал, оттого и улепетывала от меня во все лопатки!»

…Виктор посмотрел на часы: в семь минут уложился и, если его не обманывает чувство, сказал все, что необходимо, и сказал хорошо.

С привычным самообладанием он обвел взглядом лица собравшихся парней и девушек. Перед ним был цвет завода, его трудовая гордость и слава. Портреты этих ребят висели вдоль длинного коридора завода. В душе Лунин чуть-чуть робел перед ними. Кто, собственно, он? Пришелец, новичок, а вот сидит во главе стола и ведет это собрание. Но Виктор Лунин отнюдь не был склонен к самоунижению: верно, у него нет за плечами рабочей биографии, но он и помоложе здесь многих и, что наверняка, куда более упорен в достижении намеченной цели. Раз уж так сложилось, что он попал в комитет комсомола, где он, вне сомнения, приживется, — он постарается закончить институт заочно и потом прийти в цех прямо инженером. Вот тогда-то и начнется его настоящая биография: инженер, старший инженер, главный… Шагать и шагать!

— Товарищи, я не слышу ваших голосов, — мягко, с полуулыбкой на губах заметил Лунин.

— Почему не слышишь? Услышишь, — это проговорил, поднимаясь, незавидного роста белобрысый паренек с узеньким энергичным лицом. — Евгений Петрухин, — по-военному представился он и продолжал: — Голоса наши будут звучать, как в хорошем, спевшемся хоре. Я говорю от имени всех, — подчеркнул он. — Раз военкомат не посылает нас на фронт, значит, мы в тылу солдаты! И обязательства в соревновании между фронтовыми бригадами надо взять по-солдатски: на все дыхание…

— Правильно, Женя, по-солдатски, — раздались в поддержку голоса парней. — Вызов принимаем!

Соседка Нины, обождав пока стихнет шум, румяная, полная девушка, сказала с достоинством:

— И мы не отстанем от вас, ребята. Уговор — не тянуть. Завтра же и начнем это фронтовое соревнование…

Виктор внимательно выслушал ее; что ж, завтра так завтра, он немедленно подработает обязательства, и к концу смены все будет готово.