Nabat_1

— Не кажется. Это так. Пойдем. Времени в обрез. Пока Симон и Гавриил готовят ангелов к походу, я уступлю тебе. Пошли.

— Куда? — естественно, спросил Судских.

— Сам должен увидеть, во что Всевышний оценил раз­двоение души. Тогда и делай вывод. А на будущее скажу, если без меня возвращаться будешь: ты можешь перенести свою встречу с Господом на следующий раз.

— Я не хочу на следующий раз.

— Помолчи. Не твоего ума дело. Тогда с тобой в этот раз не случится смерти. Что бы ни случилось.

Он говорил на ходу, и Судских вслед за ним спускался ниже и ниже по темнеющим с каждым шагом ярусам.

— Смотри, запоминай и ничего не спрашивай. Только со мной ты можешь пройти все ярусы и не подвергнуться при­тяжению нечистой силы. Тишка слаб, а ты подавно...

I I

1 Судских припомнил слова Тишки: «Даже со мной нельзя I туда попасть. Зело гадкие места».

I Они прошли через галерею, где бывали с Тишкой. На миг | он увидел лицо с затаенной усмешечкой и догадался: молча- | ливый маршал влачит свою судьбу дальше, и не освободить­ся ему от тяжкого груза. Много знал он, за многое ответчик... В галерее было темновато, лишь багровые блики вырывали из темени отдельные тени. На миг он увидел знакомый лысо- ватый череп, склоненный над огоньком.

— Владимир Ильич? — невольно воскликнул Судских.

— Я, батенька, — грустно ответил унылый человек в меш­коватом костюме. — Сморчки вот подвариваю, лечусь...

t Судских разглядел спиртовый примусок и кастрюльку-ма- нерку.

— У меня очень болит голова, а сделать хотелось бы еще много.

— А где ваши экстраврачи?

— Врачи? Меня еще в Швейцарии напичкали гадкими сна­добьями, превратили в наркомана, я боялся говорить о глав­ной, надеялся успеть и обмануть время.

? — Сифилис?

— Кто придумал эту глупость? — возмутился он. — Я с пятнадцати лет импотент, последствие вульгарного онаниз­ма, это не важно, а страдал я от наследственной нейроцирку-

f. ляторной дистонии, и все об этом знали. Но я был одержим идеей, и всем это нравилось. Я сгорел от чрезмерного труда выглядеть сильным и здоровым. Голова болела всегда и те­перь болит.

I — А за Россию она у вас болит?

I'

— При чем тут Россия? Я мыслил глобальными масшта- I бами. Россия — испытательный полигон, вожди ей теперь

I

не нужны. Один покой... f — Не задерживайся! — грубо поторопил архангел Миха- . ил. — Этот плут даже здесь придуривается, врет, боится no­il пасть ярусом ниже, а объясняет свое плутовство на обычный

511

манер: хотелось, как лучше, извините, не получилось. Все­вышний распорядился держать всех плутов вместе. Нет от них проку ни там, ни здесь...

Пока он говорил, увлекая Судских по наклонной галерее, промелькнули в каморках, словно в купе ночного экспресса, Бухарин, Троцкий, Менжинский, Свердлов, еще кто-то с на­масленными плешами и столь же масляными улыбками уч­тивости. Здесь они улыбались, там обрекали на смерть и голод людей. Каждый что-то варил на примуске или спиртовке, по­мешивал что-то в кастрюльке или мензурке. И что-то пога- ненькое было во всем этом действе. Бывшие вожди прихватили с собой заботу о чреве, никак не речи и манифес­ты, их естество осталось земным — пожрать. Ради жратвы они готовы были маскироваться под кого угодно и даже под порядочных людей.

«Здесь только наши?» — подумал Судских, и архангел Ми­хаил ответил, будто читал его мысли:

— Здесь те, кого ты хотел увидеть, кому не доверяешь.

Ярусом ниже багровые блики исчезли, гниловато-зеленое

свечение заменяло свет. Тени здесь не передвигались, а тек­ли медленно из стороны в сторону.

— Боже! — приглушенно воскликнул Судских, и архан­гел Михаил оборвал его резко:

— Молчи! Молчи и наблюдай.

Мимо проплыла тень, размазанная в плоскости. На сле­дующей Судских сосредоточил внимание, отчего тень подо­бралась, поджалась, стала узнаваемой, как и его деяния познались после его смерти.

«Никита! —догадался Судских. —Вечный Иуда, недоуч­ка, дилетант, возомнивший себя пупком земли. Так тебе и надо!» — не стеснялся Судских.

Размазанной медузой проплыл Борька-алкаш, к нему в ноги пристроилась некая рыжая личность, за ними скользил ужом Мишка Меченый. Они даже не скомпоновались при звуке твердых шагов архангела Михаила. Слабые там, здесь им вовсе не хватало усилий.

— Последний нижний ярус, — напомнил архангел.

Они двигались в кромешной темноте. Судских ощущал,

что сверху каплет, снизу подсасывает и мерзкое зловоние пре­вращает низ и верх в единую неживую субстанцию. Он не различал лиц, хотя тени роились вокруг плотно, буквально наталкивались на них в торопливой поспешности высказать немую просьбу или пожаловаться на кого-то.