Набег язычества на рубеже веков

«В Курске я не знал никакого покоя, – вспоминает Семенов. – Лихорадочно делал все, за что взялся. Учительский съезд. Крестьянский союз. Партийная газета. Был присоединен к губернскому комитету партии. Выступил на митинге… Вдруг стал в глазах других чем-то значительным – приехал из Петербурга, из Гельсингфорса, из самой Думы» («Дневник»).

По заданию партии Семенов едет в деревню предупредить крестьян о необходимости избежать столкновения с войсками. На обратном пути в Курск его арестовывают и отводят в участок. Семенов бежит, его ловят, избивают до полусмерти и помещают в Рыльский острог, откуда впоследствии помещают в Курскую тюрьму. Слухи об этом доходят до Петербурга³⁴. Сидя в тюрьме, Семенов в последний раз видится с сестрой Машей, которая приехала навестить его. Семенов привлекается к суду за революционную агитацию среди крестьян; побуждение их к поджогам помещичьих усадеб, за попытку бегства и за «оскорбление его Величества». Последнее (ст. 103) грозило 12 годами каторжных работ.

В конце ноября 1906 г. состоялся суд, решение которого оказалось, тем не менее, весьма благоприятным: оправдательный приговор по двум первым (большую роль сыграли здесь показания крестьян, данные ими следователю по особо важным делам Абрамовичу) и минимальное наказание по третьему делу: год крепости с учетом срока предварительного заключения. Однако предстояла еще административная ссылка в Нарымский край. Семенов просил отмены ссылки. Ее отменили.

Столь легкий исход дела, разумеется, был бы невозможен без активного вмешательства высокой родни. Указание на это находим в дневнике Е. П. Иванова, который так передает слова Леонида Семенова: «А держали (после оправдательного приговора – С.Б.) из-за родных. Они мешкали³⁵. Очень любопытно в этой связи отметить, что дед поэта, П. П. Семенов стремится сейчас подчеркнуть свои заслуги перед царем и отечеством и подает императору прошение о присоединении к фамилии его и его потомства названия исследованной им области Тянь-Шань. И 23 ноября 1906 года, т. е. одновременно с проводимым над Леонидом судом, появляется высочайший именной указ, данный правительством сенату», который удовлетворил просьбу знаменитого географа³⁶. Так Леонид Семенов, получив оправдательный приговор, одновременно стал: Семеновым Тян-Шанским! Освободили его 12 декабря 1906 г.

А днем раньше, 11 декабря, после полуторанедельного сидения в Тульской тюрьме и освобождения из заключения «по болезни» скоропостижно скончалась Маша³⁷.

Смерть сестры Маши потрясла Леонида Семенова. Последующий поворот в его жизни (близость с Л. Н. Толстым, батрачество у крестьянина) безусловно связан с этим потрясением. Е. П. Иванов записал в дневнике: «19 декабря. Был на кладбище и видел Л. Семенова. Ему тошно от тоски и скорби»³⁸. В стихах Семенова звучит острая безутешная боль и психическая подавленность:

Она позвала меня к себе,
Позвала на свою могилку.
На ее могилке весна,
На могилке трава.
Я стою просветленный,
В этой травке весна,
В этой травке она,
Сестра, сестра моя,
Ты ведь рада? Скажи же, шепни мне³⁹

,Ах, вот и она…
Нам теперь никто не мешает…
Мы можем теперь расспросить друг друга обо всем,
О чем не успели,
Я могу тебя поцеловать,
Я могу провести рукой по твоим волосам…
Как этого раньше не смел,
Я держу твою руку и мне хорошо…
Сестра, ты ведь здесь?!
Ты ведь рада?! Скажи, шепни мне!..

Вместе с тем, Семенов продолжал сохранять свои связи с революционными кругами Санкт-Петербурга. «Еще раз пробую воскресить в себе старое, освященное днями с ней… Дума, редакции, сходки партии и кружки рабочих…», – пишет он в «Дневнике». Именно Семенов рассказывал 22 января 1907 года Е. П. Иванову о том, что отчим Блока, Ф. Ф. Кублицкий-Пиоттух, участвовал в расправе с революционерами⁴⁰. Семенов печатается в радикальном журнале тех лет «Трудовой путь». Его автобиографическая антиправительственная повесть «Проклятие», напечатанная в 3 номере этого журнала, заканчивается строками, посвященными сестре Маше: Мария Добролюбова и революция существовали в его сознании безраздельно. В том же номере журнала напечатано не менее оппозиционное по настроению стихотворение Семенова «Проклятие» («Они цветы мои сорвали…»).

В том же номере журнала напечатаны два стихотворения Блока («На весенний праздник света…» и «Голос в тучах»).

1 февраля 1907 года Блок и Семенов выступали на собрании литературнохудожественного «Кружка молодых» в Петербургском университете. Как свидетельствует в своем дневнике М. Кузмин, Блок, кроме драмы «Незнакомка», читал также социально окрашенные стихи⁴¹.