Наблюдатель. Фантастическая правда, или Второе пришествие Христа

– Лучшего исхода в нашей ситуации нет, но, говорят, рыбари не оставляют его в одиночестве ни на минуту. Так что втихую сделать не получится, и гнев народа прольется на нас же с тобой, на синедрион. Думай, зять, думай. Хорошо бы иметь своего человека в его команде, но, увы, об этом следовало бы подумать ранее.

Каиафа насторожился: неужто тесть проведал о его встрече с одним из учеников галилеянина, Иудой из Искариота? Она состоялась полгода назад и была случайной. Их свел покойный теперь один из охранников Каиафы, дальний родственник Иуды с намерением посодействовать ближнему пристроиться на работу при храме. Каиафа пообещал подумать, но затем то ли забыл об обещании, то ли походящего места не нашлось. Теперь вспомнил. Но поздно. Тот, кто мог бы устроить встречу, в гробе, а Иуда шляется рядом со своим учителем и недоступен. Задним умом силен ты, Каиафа, ругал он себя. А ведь юноша мог оказаться, как это свойственно молодым людям, человеком честолюбивым, а это значит, готов использовать все доступные средства для достижения цели. То, что в тайне от учителя подыскивает новое занятие, причем, у врагов, означает, что готов предать. Вон пристроился казначеем в общине, следовательно, любит серебро. Чего тебе не хватало, Каиафа, чтобы заглянуть чуть вперед? Этот юноша и пошел-то за Иисусом только потому, что увидел в нем Мессию, и естественно, надеялся разделить с ним власть. Ну, все же ясно, как Божий день!

Каиафа так ударился в воспоминания, что не слышал Анну. Тот хлопнул его по плечу.

– Да что с тобой, зять!? Ты заснул?

– Думаю, тесть, думаю.

– И что надумал?

– А надумал, Анна, вот что… Надо собрать узкий круг старейшин, в которых мы уверены, и убедить их в том, что этот человек несет беду народу и отечеству. Беду большую! Гибель народу несет. Бен-Стада заслуживает смерти, но пусть ее потребуют все старейшины и весь народ.

– Ты знаешь, среди старейшин найдется немало и тех, которые вступятся за него.

– Да, найдутся и такие, но не думаю, что их будет много. Перекричим. С некоторыми завтра с утра переговорю, предупрежу. Кто-то скажется больным и не придет…

– Ты предлагаешь провести суд заочный, без обвиняемого?

– Назовем это, пока он не в наших руках, предварительным следствием. Однако позволь мне, Анна, пока умолчать о том, каким образом он окажется в наших руках. Это долгий разговор, а нам следует перед завтрашним днем хорошо выспаться.

Рано утром Каиафа наконец нашел концы первой проблемы: он встретился с человеком, который хорошо знаком с Иудой.

– Илон, – обратился Каиафа к человеку, – старейшины синедриона весьма обеспокоены судьбой учителя, которого называют Иисусом, а он себя Сыном Человеческим. Нам доподлинно известно, что жизнь пророка висит на волоске и если не оградить его от этой угрозы, то беды не миновать. Я вижу, ты готов спросить меня, какой интерес у меня заботиться о нем, коли он у каждой смоковницы порочит и ругает нас? Отвечаю: гибель его приведет к волнениям народа, особенно теперь, перед великой пасхой. И жесткой реакции Рима. Вот почему мы хотим укрыть его от возможного насилия. Но он каждый день и каждую ночь меняет свое местоположение. Никто не знает, куда направится утром, где будет ночевать.

– Я все понял, господин, за исключением одного: чем я могу быть полезен?

– Мне говорили, что вы детьми дружили с Иудой, не в ссоре и теперь. Не возьмешь ли ты, Илон, на себя труд в ближайшие день-два встретиться с Иудой и передать ему мое приглашение явиться ко мне? Но не во дворец, а на дачу.

– Я попытаюсь, господин, но он спросит: зачем?

– Об этом я скажу ему сам. И еще… Возможно, он будет нуждаться в деньгах, так потрудись передать ему самую малость на первый случай, – и Каиафа передал мешочек со звенящими монетами. Затем небрежно, как бы между прочим, подвинул в сторону собеседника другой мешочек, пополнее.

– А этот тебе, Илон. У тебя будут расходы, так что прими.

– Единственное в жизни удовольствие, которое я принимаю с удовольствием, господин, – панибратски сострил тот. Похоже, он догадался об истинном своем назначении.

…Попав в бурный холодный поток, несущий в себе хлам, камни и корни, подхваченные с берегов, один человек смиряется со своей участью и гибнет, другой напрягает силы и сражается до последнего за жизнь. Каиафа относится к тем людям, которые вначале торопятся действовать и действовать, как правило, необдуманно, но вскоре мозг его как бы переключается, и перед ним раскрывается полная картина проблемы со всеми деталями и нюансами.