Наблюдатель. Фантастическая правда, или Второе пришествие Христа

– Брат Иуда, ты прагматичен более, чем наша любезная Марфа. Марию ли смущаешь или себя? – И обратился ко всем. – Вы не понимаете того, что сделала она для меня. Она предварила помазанием тела моего погребение мое скорое. – Помолчал. – Нищие всегда будут с вами, и вы можете помогать им в любое время. Но я не всегда буду с вами. – Опять на минуту умолк. – Брат Иуда, ждет тебя великое искушение. Готовься к нему.

И обращаясь к Марии, тепло промолвил:

– Истинно говорю тебе, Мария, и всем, кто укорил тебя: пройдут века и тысячелетия, но в память о тебе будут благовествовать о сердце твоем и любви твоей и о том, что ты сделала мне.

В смущении вслед за Петром поднялись на ноги все трапезничающие, и кто отошел в сторонку и стал готовиться ко сну, кто вышел наружу. За последними последовал и Наблюдатель.

Купол неба был усеян звездами. Их свет падал на отшлифованные фасады зданий; в претории, храме и дворце Ирода Антипы горели многочисленные факелы, образуя изогнутые яркие полосы-дорожки. Город спал, не подозревая о приблизившейся великой трагедии. Около разросшейся смоковницы Наблюдатель заметил двух человек. Подойдя поближе, он признал в одном из них Иуду, в другом того, с кем Каиафа встречался накануне.

Вход в Иерусалим

Весть о том, что Иисус находится в предместьях Иерусалима дошла не только до любопытных богомольцев, но и его врагов. Многими иудеями двигал простой интерес к чудотворцу, воскресившему мертвеца, хотя немало было и таких, кто ожидал решительных действий, прежде всего, провозглашения им себя Мессией – Царем иудейским, и были готовы поддержать галилейского пророка. Другая сторона, то есть, большая часть синедриона, требовала немедленной расправы – ареста и даже убийства.

Именно в эти дни Каиафа продемонстрировал талант политика. Учитывая настроение огромного скопления граждан, готовых к восстанию против римлян и свержению синедриона, с одной стороны, а с другой, будучи уверенным в том, что Иисус не решится на крайний шаг, он принимает решение вынести спор с пророком на широкую площадку. «Разве у нас мало образованных людей, способных посадить в лужу этого провинциального равви? – убеждал он книжников, фарисеев и саддукеев. – Когда люди убедятся в его умственной беспомощности, они посмеются над ним, а в лучшем случае забросают каменьями».

В итоге было принято решение выбрать подходящий момент и направить к нему посольство, состоящее из разных партий: фарисеев, саддукеев и книжников. И подходящий момент не заставил себя долго ждать. И не один.

Поутру в Вифанию, где по слухам находился Иисус, толпами стекался народ. Особенно много было недавно пришедших в Иерусалим иудеев, возбужденных рассказами о чудотворце – претенденте на царский престол. Всем хотелось стать свидетелями, а кому-то и участниками великого исторического события. Немалый интерес представлял и воскресший Лазарь, пришелец из той страны, куда от начала мира все идут, но никто не возвращается. Толки и суждения ходили разные. Одни были уверены в том, что Иисус не сегодня так завтра объявит себя Мессией, а враждующий против него синедрион не решится препятствовать этому. Другие в суждениях своих исходили из того, что благоразумие одержит верх. Учитель, говорили они, лишь подразнит врагов и на этом все закончится.

Вскоре ожидавшая Учителя толпа увидела его в окружении учеников, оттеснявших особенно назойливых молодых людей. Иисус шел неспеша, опустив глаза, опираясь на посох, чуть прихрамывая. Он никак не реагировал на шум и выкрики; казалось, додумывал то, что не успел додумать за ночь. Не доходя до небольшого селения Виффагии, что на северной оконечности Елеонской горы и откуда был виден Иерусалим, Учитель подозвал Петра и Иоанна. «Идите в Виффагию, – приказал. – При входе в селение увидите ослицу и привязанного жребя. Приведите их сюда. Если же спросят вас, зачем творите сие, скажите: „Того требует Господь“».

Народу между тем прибывало и прибывало. Слух о приближении пророка к городу опережал его продвижение. Много нетерпеливых богомольцев шли из Иерусалима навстречу, вливались в толпу, все более напоминающую безбрежный речной поток. Приведенного жребя ослицы покрыли одеждой, и Учитель воссел на него. Шествие, повинуясь медлительной природе животного, еще более замедлилось. Но не ослаб жар восторга окружавших. Кто-то начал срезать пальмовые ветви и устилать ими дорогу перед Иисусом, кто-то устилал ее снятым с себя верхним платьем. Все громче раздавались возгласы приветствий: «Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядый во имя Господня! Осанна Обитающему на небе!»