Наблюдатель. Фантастическая правда, или Второе пришествие Христа

Андрей Иванович, верный принципу послушать и тех, кто имел другое мнение и был настроен отрицательно к пророку, проник в толпу, поближе к тем, для кого народные приветствия пророка были нестерпимы. Трое фарисеев, пробившись к Иисусу, притворно участливо, тихим голосом заметили: «Учитель, может, стоит унять толпу? Называя тебя Сыном Давидовым и Мессией, эти безголовые люди дают повод римлянам подозревать подготовку к бунту. И в итоге оккупанты расправятся с тобой и всем иудейским народом». «Если они умолкнут, камень возопиет», – ответил Иисус. Один из фарисеев сердито обратился к двум другим намеренно громко, чтобы услышал и Иисус: «Не говорил ли я вам, что он намерен требовать престола Давидова!? Хватит миндальничать с тем, кто ведет отечество к погибели». Двое других делали вид, что успокаивают приятеля: «Над каждым иудеем вершить суд имеет право только синедрион». Иисус на это усмехнулся: «Вы выполнили задание синедриона: предупредили меня. Доложите первосвященнику, что я его услышал».

Достигнув вершины горы, откуда начинался спуск к Иерусалиму, Иисус остановился. Справа открывался вид повисшего над ужасной бездной и сияющего чистой белизной храма. Мраморные столпы его блистали, напоминая груды льда; золотой купол под лучами полдневного солнца бросал блики подобные молниям. Но вокруг храма Давида и Соломона теперь виделась и мерзость запустения: останки их дворцов можно было едва ли приметить. Толпа остановилась и приумолкла. И не один богомолец, попеременно бросая взгляды то на город, то на пророка, возможно, думая о том, что не стоит ли перед ним тот, кто примирит их с Богом, не он ли восстановит царство Давида? И снова как по команде раздались: «Осанна! Осанна!»

Иисус молчал. Глядя на город, он, кажется, искал в нем признаки духовной жизни, но, увы, не находил и потому, скорбя, воскликнул: «О, если бы ты хотя бы в этот день уразумел, в чем спасение твое! Но, как и прежде, сокрыта судьба твоя от очей твоих!» Затем, повернувшись к народу и направив руку в сторону Иерусалима, громовым голосом воскликнул: «Недалеки те дни, когда обложат сей град со всех сторон, разобьют его и чада в нем, и не оставят камня на камне, понеже не уразумел Иерусалим слов Спасителя». Слезы обильно стекали по его щекам. Дрожь пробежала по толпе и по телу каждого, кто услышал суровое предзнаменование пророка.

Войдя в храм, Иисус подобно хозяину оглядел его. Запустение и беспорядок и тут бросались в глаза. Однако на этот раз он, окруженный недужными и детьми, удержался от действий. Дети, подражая взрослым, повторяли вслед за ними: «Осанна Сыну Давида». Присутствующие при этом фарисеи и книжники, направленные Каиафой, негодовали: «Слышишь ли, какую честь они тебе оказывают? Сын ли ты Давидов?» «А вы, – пожав плечами, ответил он, – разве не читали в писании, что устами сосущих младенцев глаголют истину?» Раздался одобрительный хохот и улюлюканье, после чего посрамленные незадачливые посланцы Каиафы сочли полезным ретироваться.

Иисус недолго пробыл в храме. По поданному знаку ученики окружили Учителя и стали пробираться к выходу. Некоторым недужным удавалось коснуться одежды пророка, он отвечал им пожатием руки, повторяя: «Вера излечит тебя».

Наблюдатель счел необходимым задержаться в храме с той же целью: послушать, что говорят люди. Говорили разное. В группе примерно из десяти человек, скорее всего, язычников или вавилонских иудеев, одетых в тогу протексту с пурпурной полосой, спорили об учении галилейского пророка, сравнивали его с мудрым Галлиэлем Рабаном. В других образовавшихся общинах больше судачили о том, имеет ли он право называть себя царем иудейским и что он будет делать, если станет им. Молодой человек в избитых сандалиях без шнурков особенно горячился: «Он от Бога и что скажет ему Бог, то и будет делать! Он истинный Мессия!» «Разве не сказано в писании, – старался переключать его сосед, – что Мессия явится к иудеям в пурпурном одеянии и в золотой колеснице? А этот – оборванец». Третьи, прежде всего фарисеи, упрекали старейшин в том, что те нерешительны в противостоянии с лжепророком, позволили увлечь за собой народ, который воздает ему почести, равные почестям Мессии.

Не меньший интерес вызвали у Наблюдателя и оценки прошедшего дня учениками. Обычно Учитель шел впереди, а ученики следовали за ним, теперь же большая часть опережала его, а замыкали шествие двое: Петр и Иаков. Их-то и слушал Наблюдатель. Они ликовали! И прежде не раз ученики обращались к Иисусу с вопросом, долго ли будет он держать их в неведении о дне, когда займет царское место. «Скажи нам прямо, Учитель, – просили, – ибо не знаем, что ответить народу, который спрашивает нас об этом». И вот теперь все стало ясно! Торжественный вход в Иерусалим и почести, кои оказаны народом, убедительнее всяких слов показали: Иисус – царь! И завтра синедрион явится к нему с покаянием, и будет праведный суд, и сбудутся их мечты разделить власть с любимым Учителем.

Один лишь из них, Иуда, не разделял торжества и триумфа. Он отделился от группы и подошел к Иисусу.