Начальник райотдела

— На вашей территории произошло чрезвычайное происшествие. Среди белого дня напали на сотрудника прокуратуры. На территории отдела и без того семь убийств, заметьте, нераскрытых убийств, а тут еще и разбой. В дежурной части отдела умер задержанный. И все это за один неполный месяц. Прошкин находится в реанимации. Вы в курсе?

— Да, — сказала Юмашева, с ужасом понимая, что у нее пропал голос. Она не говорит, не шепчет, просто шевелит губами: «Это у меня на нервной почве, перетряслась, сидя на диванчике в приемной, теперь онемела, вдруг никогда уже не заговорю?»

— Даже ответить толком не может, — брюзгливо буркнул начальник управления своему помощнику, — да и что она может ответить?

— Ничего не может. Ничего! — с готовностью согласился помощник.

— Заканчивайте, — начальник отодвинул от себя бумаги. И этот жест подействовал на остальных, как отмашка, они вдруг загалдели, зашумели, закричали.

Юмашева взмокла, по ее спине медленно поползли крупные капли пота, щекоча кожу. «Скорее бы все это закончилось, — молила она хоть какого-нибудь бога, — если есть ты на свете, Господи, помоги мне вытерпеть эту муку, вынести ее с достоинством, не потерять лицо».

Начальник управления поднял руку, и голоса стихли. Он помолчал для порядка и важно произнес: «Идите на рабочее место. Надо собрать дисциплинарную комиссию», — сказал он, обращаясь к помощнику.

— Есть, товарищ генерал! — молодецки подбоченился помощник и указал Юмашевой на дверь.

«Аутодафе закончилось. Сон оказался в руку. Вот и не верь после этого в приметы, — подумала она, берясь за дверную ручку, — никаких потерь, кроме взмокшей спины и дрожащих ладоней. Даже астму не нажила за этот день и, слава богу, значит, есть Бог на этом свете, увидел мои слезы, помог выстоять, не позволил заплакать, упасть, не дал разорваться моему сердцу». Она умильно улыбнулась двум задыхающимся полковникам, схватила куртку и выскочила из приемной. «Будто на сковороде меня поджаривали, аж поджилки трясутся, — смеялась она над собой, поворачивая ключ зажигания, — сейчас самое время поехать к вдове Кучинского, после утренней встряски, после прогулки в преисподнюю запросто можно добиться хорошего результата».

* * *

В пустом кафе в отдаленном углу за столиком сидели двое мужчин и тихо о чем-то беседовали. Они много курили, официантка несколько раз уносила пепельницы, доверху набитые смятыми окурками.

— Андрей Игоревич, это очень опасно. Меня могут узнать, мало ли что, — тихо говорил худощавый невзрачный мужчина, нервно тыча окурком в пустую пока пепельницу, но окурок все тлел, распространяя ядовитые пары, и мужчина тщетно пытался загасить его.

— Да кто тебя узнает? Все чисто, не гони пургу. Надо лечь на дно. Временно. На дно. А дно у тебя будет на турбазе в Коробицыно. Любишь на лыжах кататься?

— Н-не знаю, никогда не увлекался, — нерешительно сказал худощавый мужчина, — в школе гоняли на физкультуре, а после школы совсем забыл эту забаву.

— Вот и вспомнишь сейчас, отдохнешь, наберешься сил, тебя хорошенько откормят, питание там усиленное. Знаешь, сколько стоит путевка? — спросил Андрей Игоревич и сам себе ответил: — Путевка стоит бешеных денег, зато сервис, обслуживание, корм — все по высшему разряду. Итак, решено — едешь в Коробицыно. И пока не сдашь зачет на мастера спорта, не возвращайся. Шутка. Появится необходимость, сам позвоню. Ты не звони никому, носа оттуда не высовывай, понял?

— Понять-то понял, но долго это будет продолжаться, Андрей Игоревич? Нервов не хватает уже, — мужчина сник, сполз со стула, будто из него выпустили воздух, как из велосипедной шины.

— Ну, хватит сопли распускать, прекрати, вон официантка опять смотрит на нас. Чего ты окурком все тычешь, хрен с ним, пусть тлеет на здоровье, здесь кондиционер, видишь вон там в углу?

— Вижу-вижу, — мужчина подтянул свое тело и сел, выпрямив спину, как оловянный солдатик.

— Вот так уже лучше, — рассмеялся Андрей Игоревич, — а то распустил море слез и соплей. Ты же мужик!

— Мужик, — кивнул мужчина, тряхнув длинными, отросшими до самых плеч, волосами.

— Постричься тебе надо. Здесь на углу есть парикмахерская, зайдем? — Андрей Игоревич щелкнул пальцами, и официантка, заскучавшая без посетителей, стрелой метнулась к нему. — Счет принесите, пожалуйста.

Через некоторое время из парикмахерской, расположенной в центре старого Петербурга вышли двое мужчин; оба с гладко выбритыми головами, без шапок, благо в городе на Неве в двенадцать утра случилась ранняя оттепель, сменив морозное утро на теплый полдень — такие оттепели в последнее время случаются довольно часто, ученые люди говорят, что в ближайшем будущем грядут глобальные изменения в климате на всей планете. Мужчины пожали друг другу руки на прощание, затем крепко обнялись и разошлись в разные стороны.

* * *