Начало

Алоизас был хорошим куратором в рамках Теневаля – всегда хвалил за сделанную работу, узнавал, как прошел день, и раздавал советы даже тогда, когда его не просили. Грей старался вести себя покладисто, слушал его, но время от времени взгляд Алоизаса немигающе на нем застывал, и Мастеру снова казалось, что он на допросе у настоящей змеи.

Слишком хищно улыбался Алоизас, и слишком тонкая грань чувствовалась в его приветливых словах. После разговора с ним Грейден ощущал себя так, будто в одиночку грузил вагоны, – настолько выматывающими были диалоги. Нужно было анализировать как свою речь, так и жесты, иначе к Алтарю он подберется совсем не как работник месяца.

Ничего не происходило на протяжении двух недель. Записки Кейрана становились более сухими и нервными. Грей замечал, как бледнее делалось его лицо с каждым разом, и гадал, как выглядит сейчас он сам.

На утренних и вечерних молитвах Грею с трудом удавалось не выдавать себя. Он старался сидеть как все, с плотно сомкнутыми ладонями и опущенной головой, но взгляд время от времени скользил по вдохновленным лицам и останавливался на Целителе в расшитом звездами балахоне.

На постаменте возвышалась статуя Мирзы – одного из Братьев Создателя, покровителя культуры, отдыха, искусства и всего прекрасного. Его полуобнаженное тело было искусно вырезано из темного камня, все украшения светились серебром, и лукавый прищур глаз казался живым. Статуя была очень ухоженной, и Грей, впервые увидев ее, очень сильно удивился тому, насколько хорошо она сохранилась. После Инкурсии, да и до нее, все храмы пришли в такой упадок из-за развития технологий, что никто уже настолько тщательно не молился Божествам.

Но небольшие алтари Мирзы, его изображения и статуэтки можно было обнаружить в театрах, цирках, художественных выставках и даже книжных лавках.

«Может, Инкурсия случилась по вине людей, что забросили религию», – хмуро размышлял Грей, глядя на изящные пальцы Мирзы.

Было странно. Ведь изначально Пятеро Братьев оберегали Крестейр плечом к плечу и правили Алторемом, так почему же в какой-то грязной секте поклонялись Мирзе? Это не считалось отступничеством, но при этом способы почитания были весьма странные. Грей не помнил, чтобы артисты, писатели и художники раз в месяц приносили кровавую жертву во имя искусства. И сам Мирза был олицетворением прохладной луны, дарующей свет во тьме и посылающей вдохновение. Его брат-близнец Кадасси был его копией, но только солнцем, и на изображениях его смуглые пальцы осыпали народ золотыми монетами. Они были солнце и луна, день и ночь, богатство физическое и богатство души.

Так почему здесь поклонялись только Мирзе, да еще и таким способом?

Грейден незаметно осмотрел высокий свод храма, когда двигался с толпой наружу, но изображений Кадасси или Создателя не было ни на картинах, ни на витражах и гравюрах.

Грей нахмурился и встретил такой же встревоженно-мрачный взгляд Кейрана, прежде чем толпа их разделила. Тот соглашался с его подозрениями.

Становилось только запутаннее.

* * *

Яркий диск солнца медленно скрылся за крышами домов, окрасив небо в переливы оранжево-розового. Где-то за городскими стенами начинался июнь, и Мастер Грейден на секунду попытался вспомнить, как спеют первые плоды, жужжат насекомые и пахнет после грозы. Наверное, он перетрудился, раз в голову лезут мысли о природе, а не о том, что их пребывание в Теневале не продвинуло план ни на шаг. Мастеру казалось, что те крупицы информации и редкие попытки выяснить, где держат Фергуса, ничтожны, и время утекает, как вода в решете.

Грей потер правое бедро и выругался на Алоизаса: тот снова задерживался. Привычным движением Мастер потянулся в карман за часами, но вспомнил, что они остались вместе со всеми вещами у Йеля. Хотелось как можно скорее разобраться с делами и отправиться в свою комнатушку, чтобы постараться провалиться в сон. Боль в ноге разбушевалась не на шутку, и оставалось только молиться Создателю, чтобы куратор вернулся скорее. Его молитвы, похоже, все-таки услышали в Алтореме, потому что спустя несколько минут Алоизас поднялся по лестнице, держа в руках стопку книг учета, несколько папок с бумагами и свернутые в трубочку чертежи – вероятно, план какого-то здания. Светлые волосы неряшливо торчали из-под берета цвета спелых зерен граната, который на фоне остальной невзрачной одежды буквально кричал о своей яркости.

– Ох, мистер Лавкотт, простите, что заставил вас ждать, – поприветствовал парень Грея привычным жизнерадостно-возвышенным голосом, заставив Мастера заскрипеть зубами.

– Все в порядке, я готов ждать сколько потребуется. – Грей очень надеялся, что его голос не дрогнул, а еще больше, что кулаки останутся при нем.

– Думаю, вы успеете до вечерней молитвы. Подержите это.

Не успел Грей ответить, как Алоизас вручил ему все, что принес с собой, а сам полез в карман за ключом от кабинета. Мастер почувствовал, как сковало тупой болью ногу. Он даже подумал, что не сможет сделать и шагу, но в итоге нашел в себе силы переступить порог кабинета вслед за куратором.