Начало гражданской войны

28 сентября. Гайда не унимается и издал приказ о назначении Кадлеца главноначальствующим над всем русским Дальним Востоком; надвигается какое-то чешское пленение; осмелевшие австрийские дезертиры и наши бывшие пленные почуяли свою силу и садятся на наши шеи самым бесцеремонным образом, при полном молчании и бездействии союзников.

Из Западной Сибири получены какие-то смутные сведения о вспыхивающих там беспорядках; сие вполне естественно, ибо, с одной стороны, население слишком долго варится в атмосфере безвластия, а с другой — слишком много неудовлетворенных и не попавших туда, куда им хотелось; ну, они и колобродят.

29 сентября. Известия о беспорядках и междоусобице в районе омской власти все более и более фиксируются. Там к числу воскресших факельщиков русской революции прибавился селянский министр Чернов.

Верховным главнокомандующим назначен Болдырев; военные достоинства его невелики, но он большой ловкач, а при надобности стойкий человек, что проявил в инциденте с Крыленкой в ноябре 1917 года; во всяком случае это лучшее из всего, что есть в Сибири, за исключением только Флуга, который наиболее подходил бы к этой роли; очень жаль, что Флуг оказался здесь, а не в Омске.

30 сентября. По сведениям из Западной Сибири беспорядки произведены офицерскими отрядами, недовольными средней и колеблющейся политикой вновь образованных министерств и требовавшими уклонения вправо, в сторону крутой реакции; значит, и там начинается своеобразная атаманщина.

1 октября. Мне совершенно ясно, что из смеси эсеровщины, думских пустобрехов и, естественно, настроенных очень реакционно офицерских организаций, ничего, кроме вони и взрывов, не выйдет; из таких продуктов даже самые первоклассные специалисты по соглашательству ничего не сварят.

5 октября. Получены приказы о назначении командирами корпусов Семенова и какого-то Элерц Усова (должно быть, тоже opus[149] из революционного репертуара). Семенов теперь двурушничает, фигурируя то командиром корпуса (при повороте на Омск), то командующим восточно-сибирской армией (в остальных секторах).

Состоялось торжественное вручение знамени Уссурийского казачьего войска мелкосортному разбойнику Калмыкову, при чем вручал один из скандальнейших есаулов читинского атамана генерал Скипетров. Участвуя десять лет тому назад в церемонии прибивки и освящения этого знамени, не мог никогда и думать, что ему придется увидеть такой позор.

6 октября. Во Владивостоке идет совещательная торговля между Хорватом и приехавшими туда делегатами Сибири во главе с Вологодским. Хорват, как говорят, крепко стоит на своих требованиях. То, что делается в Западной Сибири, заставляет желать, чтобы Дальний Восток сохранил свою самостоятельную структуру, при условии истребления с корнем атаманщины, что не по силам ни Хорвату, ни Сибири; это могут сделать только союзники, и с этого и надо начинать переговоры.

При атаманах здесь и атаманщине (другого, но не менее опасного для государственности типа) в Сибири всякая власть будет у них в плену и ничего здорового родить не может.

7 октября. Сообщают из Владивостока, что соглашение между Хорватом и Вологодским состоялось; Хорват назначается главным начальником на Дальнем Востоке; сообщают также о назначении комиссарами правительства в Приморскую область бывшего владивостокского городского головы И.И. Циммермана, а на Сахалин — бывшего тамошнего губернатора Бунге.

8 октября. Получили первые приказы главковерха Болдырева; тон напыщенный, мало деловитый, очень свойственный штабным вскормленникам, не знающим, что войска приказов не читают, а чувствуют их по делу, а не по их фразистости.

Такие краснобайные приказы пишутся для начальства, для газет, для посторонней публики; войскам же нужна деловитость, краткость, очевидность знания верхами их нужд, разумность и возможность предъявляемых к ним требований.

В полученных приказах чувствуется желание убедить, уговорить и создать настроение; все это и всегда и теперь не к месту; сейчас надо, чтобы прозвучал властный голос повелевающего, способного заставить всех уверовать, что он приказывает не для одного только сотрясения воздуха. Со времен революции мы забыли такой голос; для многих он будет неприятен, многие отнесутся к нему враждебно, многие станут открыто против него, но все сие надо претерпеть, побороть, сломать, и тогда дело выиграно; бурные массы вернутся в старое, но улучшенное и очищенное от старого сора русло, и над русской армией загорится заря новой жизни.

9 октября. Приехавшие с запада говорят, что для развертывания сибирской армии произвели очередной призыв и набрали новобранцев, но офицеры их опасаются больше, чем красноармейцев; рассказывают, что в Томске и других городах офицеры собираются на ночь в отдельную казарму, и что оружие и пулеметы охраняются офицерскими караулами.