Над маковым полем

– Так, ребятушки, – меняет тему разговора расфуфыренная блондинка, – времени остаётся всё меньше, а у нас ещё ни одной фотки нет! Ну-ка все собрались поближе, – призывает она и достаёт телефон с приклеенным стразом, – дружно скажите «Мэ-э-эри», – веселится она и щёлкает по сенсору. – А теперь изобразим ужас, – предлагает дама, – дружно скажите «Монро-о-о»! – строит рожицы леди, и парни подхватывают её клич. – Ну-ка, Лохматый, сфотай нас с Купидончиком вдвоём, – протягивает она айфон Лоху. Тот угрюмо берёт аппарат и без энтузиазма снимает паршивых голубков.

– Давай-ка и нас с Дали! – машет рукой Андерсен, и через пару секунд вздрагивает ещё одна ослепительная вспышка.

Стоит признать, что снимки выходят уморительными, так как румяные щёки и толстые брови заставят рассмеяться истеричным попугайским хохотом даже злодеев.

– А теперь сфотай меня, как будто я ахаю, – просит Монро.

– А теперь, как я касаюсь причёски…

– А теперь сфокусируй камеру на моей мушке…

– А теперь на фоне гирлянд…

– А теперь меня с мишурой…

– Получилось? Дай посмотреть!

– Удали этот позор!

– Щёлкни меня ещё раз…

– Всё, позволь я сама себя пофоткаю, – капризно требует Мэрилин, после чего примеряет разные фильтры.

Кошачьи ушки. Вспышка. Увеличенные глазки. Вспышка. Полупрозрачные сердечки. Вспышка. Оленье рожки. Вспышка. Мышиный носик. Вспышка. Смущённые щёчки. Вспышка. И ещё сотни белых вспышек с щёлкающим звуком.

Только кому нужны наши посты и селфи? Всему миру или родственникам и трём постоянным подписчикам? Или вовсе только себе? Для самоутверждения. Для самолюбования. Для наглядных доказательств, что я есть. Что я живу. Что я существую.

Подарки

Наступает заветный час. Близятся куранты, пенится шампанское. Друзья в сборе за трухлявым столом, на котором стоят тарелки со скромной нарезкой, овощные роллы, фруктовые и молочные смузи, мандарины и беспардонные конфеты. Лох берёт бутерброд, состоящий из чёрного хлеба, ветчины и огурца.

– Тихо ты, – шикает на него Дали, – потом есть будем.

– Бумажки сжечь! Бумажки сжечь! – ударяет себя по лбу Андерсен, перебивая речь президента, и вновь по дому возобновляется беготня. Огонёк зажигалки облизывает все записки, пепел, как полагается, бросается в бокал, и буквально в последнюю секунду напитки спускаются по пищеводу.

– Фу! Ну и гадость, – кривится Мэрилин.

– Зато мечты исполнятся, – подтрунивает Лохматый, наконец, откусывая от своего помеченного бутерброда.

Монро обходится роллом и банановым коктейлем. Дали уплетает салаты за пятерых, параллельно закидываясь горячей картошкой. Купидон с удовольствием подаёт блюда и убирает со стола грязные чашки. Андерсен разворачивает «Лебёдушку», освобождает шоколадное удовольствие от фольги и целиком погружает конфету в рот. Монро незаметно прячет фантик в кружевной лифчик.

После застолья настаёт черёд подарков. Друзья, конечно, не уславливались, что сюрпризы обязательны, но тем не менее никто не остаётся без приятной мелочёвки. Для своей феи Купидон покупает дорогущий комплект нижнего белья. Тронутая и польщённая, Мэрилин вручает ему солидный галстук-бабочку. Для Лохматого Андерсен изготавливает браслет из деревянных бусин, а для Дали прихватывает новый футляр под очки. В ответ его закадычные друзья вынимают из-за спин два тома «Графа Монте-Кристо».

– Ништяк! – отвисает челюсть Андерсена. – Это же классика французской литературы! Я давно мечтал её прочесть! – сотрясает стены своим криком парень. – Дайте, я вас обниму! Дайте, я вас поцелую! – лыбится он и хватает френдов за шеи. Целует френдов в щёки, оставляя дугообразные отпечатки помады, и те недовольно отскакивают в сторону.

– Эй!

– Эй! – возмущённо жалуются они.

– Ладно-ладно, – примирительно заливается краской Андерсен.

Прекрасная ночь и кошмарные истории

– Айда страшилки рассказывать! – приглашает Лох. – Надеюсь, среди нас нет сонных деток? – подстёгивает он.

– Пф, конечно! – цокает языком Мэрилин.

– Тогда устраиваемся в круг! – зазывает всех Лохматый.

– Погоди, – воркует Купидон, – сначала надо подходящую атмосферу создать.

– Откуда ты знаешь, какая атмосфера нужная? – ворчит длинноволосое чучело с косметикой, но ангел любви не удосуживается ответить.

Вместо этого он собирает остатки банкета, находит уже использованные свечи, расставляет их на полу и гасит свет. Вся квартира погружается в клейкий мрак, но вскоре в нём загорается рыжий язычок карманного пламени, и через считанные секунды пять маленьких танцующих огней оказываются у ног подростков, сидящих по-турецки.

– Мы – вершины пентаграммы, – шепчет Купидон.

– А-а, круто, – также шёпотом отзывается Дали, – и что дальше?

– Не тупи, – злится блондинка, – а начинай рассказывать.

– А что сразу я-то? Не, я первым не буду, – наотрез отказывается парень. В его очках отражаются оранжевые искры.

– Отлично! Кто начнёт? – уже громко спрашивает Монро.

– Тш-ш, – прикладывает палец к матовым губам Лох, – не рушь ауру. Я начну, – вызывается он. – Жил-был один парень…

– Ты, что ли? – перебивает Дали.