Над пропастью

– Ты хоть знаешь, чем тебе придется заниматься? Хождением по кабинетам, подписыванием бесчисленных бумажек, встречами с людьми, у которых на уме одни только деньги. Тебе это надо? Тем более что ты вряд ли умеешь договариваться, давать взятки.

– Не умею. А без взяток разве нельзя? Я не хочу, чтобы потом кто-то пришел ко мне и хлопнул по плечу: «Помнишь, как мы с тобой измазались в дерьме? Будь добр, по старой памяти...» Малейшее отклонение от законности рано или поздно погубит все дело.

– Твоя щепетильность погубит его еще скорее. Но даже если кредиторы за дополнительную плату уладят все проблемы с чиновниками и рэкетирами, ты честно заплатишь все налоги и не разоришься при этом, где гарантия, что завтра не произойдет смена власти и не начнется очередной передел собственности? И что однажды не придут и не объявят: все, чем ты владеешь,— преступно нажитое?

– Я голосовал за это,— признался Иван,— но увы!..

– Это потому, что у тебя ничего нет,— авторитетно заявила Маша. — А все богатые люди, которым есть что терять, вывозят капитал за границу, потому что это единственный надежный способ сберечь его, не закапывая в землю. Такие махинации в одиночку не делаются, поэтому всегда могут прийти, как ты говоришь, и хлопнуть по плечу. Так не лучше ли заработать деньги легально там же, за границей, как я предлагала тебе еще в самом начале? И жить себе спокойно, ничего не опасаясь.

– Теперь я понял: ты как тот Шеф из «Бриллиантовой руки» — поместила в меня незаконно нажитый капитал, чтобы «за бугром» откопать клад и получить законные двадцать пять процентов!

– Я забочусь о нашем будущем,— сдержанно сказала Маша. — Надеюсь, тебе оно тоже не безразлично? А то мне иногда кажется, что ты такой же, как твой... как мой муж, что твои замыслы для тебя важнее, чем я.

Опровергая ее слова, он крепко стиснул ее в своих объятиях.

– Ты сама не веришь в то, что говоришь.

– Ваня, ты не знаешь, что такое бизнес в России. Нам не будет покоя, и это будет уже не сон. Прошу тебя, уедем за границу! Ты продашь свое изобретение. Я уверена, тебе создадут там все условия для работы. У меня тоже есть специальность — настоящая, а не липовая. Я свободно говорю по-английски и по-французски.

– Я тоже знаю по-иностранному:

Кайда барасын с Пятачком —

Ульген, ульген секрет! —

пропел он, рассмешив серьезно настроенную Машу. — Так что если я уеду за границу, то в Казахстан, в Киргизию, в тянь-шаньские горы. Буду баранов пасти на природе, и какой природе! Никакой благословенной Америки не надо.

– Баранов тоже надо уметь пасти.

– Это точно! Вот я и буду постигать эту науку. Неужели не осилю? А если серьезно, то с какой стати я должен уезжать? Я земли своей не поганил. Пусть катятся те, кто ее разоряет, из-за кого застрелился директор нашего института, ученый с мировым именем. И вообще, тебе не кажется, что они там хорошо устроились? Деньги — им, благополучие и процветание — им, ученые мозги со всего мира, передовые идеи — им. Не слишком ли им жирно будет?

– Ваня, ты не на митинге. Поговорим о нас.

– Мы и так с тобой живем как за границей: ничто нас не касается. Нам хорошо, и ладно!

– Сейчас все так живут — и те, кому хорошо, и те, кому плохо.

– Но я — не все! — воскликнул Иван (Долли подняла голову, в недоумении глядя на него). — Судьба дает мне шанс сделать что-то серьезное в жизни, и я его использую! Вот только укрощу свою строптивую половину. — Он заглянул Маше в глаза, ища в них подтверждение того, что его дела еще не совсем пропащие.

– Это я дала тебе шанс! А ты — неблагодарная...

– Свинья,— подсказал Иван добродушно. — Ты вытащила меня из института, где я благополучно прозябал, соблазнив возможностью реализовать себя. И я благодарен тебе за это. Так будь же последовательной до конца!

Поняв, что никакие уговоры на него не действуют, Маша решилась на крайнее средство.

– Ты посчитал, сколько моих денег ты уже потратил? Тебе этого мало — теперь тебе нужны все мои деньги. Вдобавок я еще должна идти с протянутой рукой к человеку, который меня предал.

– Ты меня извини, Маша, но ты в жизни дня по-настоящему не работала, а заладила: «мои деньги»! Не стыдно?

Маша побледнела, но промолчала, сжав губы.

– Ты сбережешь свои деньги, если вложишь их в завод,— продолжал Иван. — Не нужно быть большим экономистом, чтобы понять, что все эти расплодившиеся банки, существующие за счет спекуляций, скоро полопаются, как мыльные пузыри. Поэтому, пока наш банкир не обанкротился, надо успеть содрать с паршивой овцы хоть шерсти клок. Может, мне самому стоит поговорить с ним? Кстати, как его звать-то? Все забываю у тебя спросить.

Она замкнулась в себе и не отвечала. Он нахмурился.

– Папка с расчетами лежит в столе, там же опытные образцы. Можешь их забрать себе. Но за сколько бы ты их ни продала, все равно продешевишь.