Над пропастью

– Совещаются... — прошептал Морозов, продолжая следить в окно.

Наконец машина тронулась с места, но не уехала, а лишь развернулась и стала на площадке перед домом. С передних сидений теперь хорошо просматривались его окна на четвертом этаже, и он отодвинулся вглубь комнаты.

Он доварил уху и даже поужинал, правда, без аппетита (оно и понятно: не каждый день под окнами караулят таинственные враги), а джип все стоял, скрывая за своими черными стеклами непонятную угрозу. Он сел в кресло и снова стал перебирать в уме варианты, но не мог придумать ни одной версии. С позиции здравого смысла Олег прав: он всегда жил тихо, никого не трогал, ни в каких авантюрах не участвовал, по большому счету у него действительно нет врагов, делить ему нечего и не с кем. «Интеллектуальную» версию он отвергал полностью как самую несерьезную: кому сейчас в России нужны умные честные люди! Да и кто сказал, что он умный, если учесть, что свой ум в основном он держит при себе? Логически вся эта история выглядит нелепо и неправдоподобно. Он бы сам не поверил в нее, если б не этот джип с энным количеством сидящих в нем «крутых», успевших за короткое время возбудить в нем самое искреннее чувство ненависти.

Он в который уже раз поглядел в окно.

– Вот гады! Была б граната, ей-богу, бросил бы!

В квартире сгущались сумерки. Понятно, что он не включал ни света, ни телевизора: последнего, может, и не заметили бы, потому как еще не совсем стемнело, но могли услышать через дверь.

Он продолжал смотреть в окно, когда вдруг открылась правая передняя дверца, из машины вылез знакомый молодой жлоб и скрылся в подъезде. Еще более встревоженный: что они задумали? — Морозов заранее прильнул к глазку. Вот жлоб вышел из лифта, подошел к двери, но звонка не последовало. Голова склоненная: смотрит куда-то вниз. Затем что-то громко зашуршало. Морозов не мог видеть, что он там делает, только слышал возню и решил, что тот пытается отомкнуть замок. Подумал: надо взять в руки молоток на всякий случай, мало ли — вдруг откроет! Но тут же сообразил, что это шуршала записка, просунутая в дверь. Он проследил за удаляющимся жлобом, затем за отъезжающей иномаркой и стал думать, что делать с запиской. Если он ее возьмет, то при следующем посещении (а судя по их настырности, оно более чем вероятно) они поймут, что он дома. Или всего лишь был дома: сегодня они вряд ли еще появятся, а завтра он уйдет на работу. Да, работа... Там ведь не закроешься. Надо глянуть, что они там написали.

Он приоткрыл дверь — на порог упало несколько бумажек. Одна из них действительно была запиской следующего содержания: «Иван Иванович! Заезжал Борис Сергеевич, звонивший Вам из Москвы. Я прилетел специально для переговоров с Вами и теперь жалею, что не сделал этого раньше. Давайте исправлять ошибку! Прошу Вас, срочно позвоните мне по телефону (указан номер) в любое время. Нам надо успеть встретиться до обеда завтрашнего дня, потому что завтра я возвращаюсь в Москву. Что касается недоразумения, случившегося сегодня в офисе, обещаю Вам, что Вадим Николаевич извинится перед Вами. Жду Вашего звонка!»

К записке была приложена визитная карточка, отпечатанная на плотной лощеной бумаге не то со штриховкой, не то с водяными знаками. На одной стороне разными шрифтами было написано по-русски: «Финансово-промышленная корпорация «Лидер». Иноходцев Борис Сергеевич. Вице-президент». Далее шел длинный перечень: адрес центрального офиса в Москве, адреса филиалов, телефоны, факсы. Обратная сторона содержала дубликат на английском языке.

Прочитав записку, написанную довольно культурным языком, почти без ошибок, и особенно — солидную визитку, Морозов на минуту засомневался: а может, и правда, он нужен им как ценный работник? Но ощущение опасности от этого нисколько не уменьшилось, скорее наоборот. Уже одно то, что бизнесмен такого ранга непосредственно участвует во всей этой дикой истории, таило в себе угрозу. Колебаний: звонить или не звонить? — не было. Конечно, нет!

«Гюльчатай, принеси воды...» Шиш тебе!

Записку и визитную карточку он припрятал как вещественное доказательство — на всякий случай.

3

Придя на работу на следующий день, Морозов первым делом упросил секретаря-машинистку, которая принимала звонки с городского телефона и соединяла его с лабораториями, чтобы она отвечала всем, кто бы ему ни позвонил, что он уехал в командировку. Даже если звонивший назовется самим папой римским или родным папой: он не собирался больше попадаться на их удочку. На тот случай, если вдруг не назовут его фамилии, а просто попросят соединить с лабораторией, он предупредил также всех своих коллег. «Хорошо, что у меня дома нет телефона,— мысленно порадовался он. — Итак, с этой стороны обезопасился».