Над пучиной

Князь былъ очень нжный отецъ, въ особенности, когда желалъ добиться чего отъ своихъ дочерей. Онъ расцловалъ внуковъ; пособолзновалъ вчной мигрени баронессы, посовтовавъ и ей тоже обратиться къ виноградному леченью; размашисто пожалъ руку миссъ Джервисъ и, мимоходомъ, ущипнулъ за щеку молоденькую швейцарку, освдомившись, гд покупаетъ она такія яркія румяна?.. И тогда только, оглянувшись, спросилъ:

– А гд-же Врочка?

– Miss Vera только что здсь была. Она, вроятно, въ своей комнат… Я сейчасъ позову ее! – отвчала компаньонка.

– Не трудитесь, миссъ Джервисъ: вотъ она! – сказалъ князь и привтливо протянулъ об руки на встрчу входившей дочери.

Княжна не замтила никакой афектаціи въ движеніи отца. Она обняла его горячо. Ея радужное расположеніе духа все еще продолжалось; о Звенигородов она забыла и думать. Тмъ непріятнй ее поразили слова ея отца, когда вс они сли къ чайному столу.

– Надюсь, мои милыя, что вы не слишкомъ устали?.. Дло въ томъ, что я общалъ Виктору Наумычу, за себя и за васъ, пообдать съ нимъ сегодня, въ Сверной гостиниц. Тамъ прехорошенькій садикъ… Надюсь, что вы не откажете?.. И, склонившись конфиденціально къ меньшой дочери, онъ продолжалъ, понизивъ голосъ:

– Онъ въ восторг отъ надежды, которую, посл твоего послдняго письма, я счелъ себя въ прав ему подать. Il veut feter le retour de ses belles esperances, le cher homme!

Вра смотрла сначала такъ, какъ будто ничего не понимала. Потомъ она вспыхнула и отняла руку изъ рукъ князя, ласково завладвшаго ею.

– Надюсь, дитя мое, что ты доле не будешь медлить?.. Ты позволишь покончить это дло, для нашего общаго счастія?..

– Рара!.. Раrdon… Здсь, право, не мсто и не время.

– Время это вообще чмъ нибудь кончить! – недовольнымъ тономъ произнесла баронесса.

– И я нахожу, что всего лучше по военному! – прибавилъ баронъ, крутя роскошные усы. Разъ! Два! Три! – и дло въ шляп!

Крамфельдъ еще не такъ давно командовалъ полкомъ и очень любилъ рисоваться военной выправкой.

Об гувернатки длали видъ, что у нихъ уши золотомъ завшаны. Англичанка занималась чайнымъ хозяйствомъ; швейцарка была предана заботамъ о своихъ питомцахъ.

– Еh bien! Laissons! – съ готовностью согласился князь. Мы можемъ повременить.

И онъ заговорилъ о чужихъ краяхъ, о Южномъ берег, съ большимъ оживленіемъ.

Едва окончился завтракъ, лакей внесъ два прелестныхъ, очень дорогихъ букета, для баронессы и княжны, съ карточкой, на которой красовалось имя Виктора Наумовича Звенигородова, его огромный гербъ, его придворное званіе, а на оборот некрасивымъ почеркомъ начертано: «Добро пожаловать»!

– Mais c'est charmant! N'est ce has?.. Какое милое вниманіе! – умилился князь, переводя вопросительно– сочувственный взглядъ съ одной дочери на другую.

– Поблагодарите г. Звенигородова! – процдила баронесса, не вставая съ кушетки, и повернулась къ мужу. Аlexandre!.. Donnez un роигЬоіге au porteur. Et… point de mesguinerie, je vous prie!..

– Г-мъ! Кх-мъ!.. крякнулъ мужъ и направился къ дверямъ, безъ дальнйшихъ комментарій.

– Посмотри, какія чудныя розы, Врочка! – настаивалъ князь, протягивая къ ней одинъ изъ букетовъ.

Миссъ Джервисъ съ готовностью встала и передала его молодой двушк, восклицая:

– Oh! What lovely flowers!.. Beautiful, indeed!..

– Если они вамъ кажутся такъ прекрасны – можете взять ихъ себ – холодно сказала княжна, не прикасаясь къ букету. Я терпть не могу запаха розъ… Такой вульгарный цвтокъ!

Она встала и ушла въ свою комнату, не обративъ вниманія ни на отчаянно вопросительный взглядъ, который отецъ ея метнулъ на баронессу, ни на пожатія плечъ, которымъ та ему отвчала.

Она вошла въ свой отдльный нумеръ, бросилась тамъ въ кресло и, отчаянно сжавъ голову обими руками, горько заплакала, мысленно воскликнувъ:

«О! лучше умереть, чмъ выйти за этого человка!..»

Но ей не дали долго горевать на свобод. Три удара въ двери, и въ нихъ появилась англичанка. Она пришла сказать, что князь желаетъ ее видть и вмст освдомиться: можетъ-ли она отправиться навстить свою одесскую пріятельницу?.. Княжна разршила ей идти, куда угодно и не стсняясь пользоваться временемъ; отцу же просила передать, что у нея очень болитъ голова, что она желала бы, если возможно, теперь немного отдохнуть, а придетъ часа черезъ два. Ей было ясно, что отецъ ея хочетъ, во что бы то ни стало, не откладывая, тутъ же, на перепутьи, сейчасъ все покончить, вынудивъ ея согласіе. Бдняжка старалась оттянуть ршительную минуту, сама не зная, чего выжидая. Она прекрасно понимала, что у нея не хватитъ ршимости, ни даже опредленнаго желанія, самой, окончательно отказаться отъ такой «озлащенной» партіи; а между тмъ боялась произнесть послднее слово, выжидая, не спасетъ ли ее судьба, помимо собственныхъ заслугъ ея?.. Звенигородовъ теперь казался ей противне, чмъ когда нибудь.