Над пучиной

Однако она этого не выразила прямо въ объясненіи, которое въ тотъ же день имла со своимъ отцомъ. Она сказала ему только, что желаетъ отложить ршительный отвтъ до зимы, до возврашенія въ Петербургъ. Но тутъ князь возсталъ всей силой своего авторитета! Звенигородовъ ждать доле не хочетъ и не станетъ! Она и то водила его больше году… Или теперь, или никогда! Онъ ждетъ и требуетъ ршительнаго отвта.

Пусть Вра выбираетъ: или милліонное состояніе и спокойствіе его старости; или – нищета и его смерть и позоръ!

Да, позоръ!.. Потому что онъ кругомъ въ долгахъ и долженъ ей признаться, что могъ бы поправиться лишь въ случа, еслибъ она вышла замужъ за человка, который не нуждался бы и не требовалъ приданаго.

Тогда бдная двушка вымолила себ отсрочку, хоть нсколько дней.

– Оставьте меня въ поко здсь, въ Одесс. Ну какія сватовства на перепутьи?.. Вотъ удемъ на всю осень въ Крымъ; тамъ я общаю вамъ боле не медлить.

– Но пока будь съ нимъ, по крайней мр, привтлива, mon ange!.. Ну, хоть на столько любезна, чтобъ оне не принялъ твоего новаго каприза за отказъ. Надюсь, что ты будешь сегодня съ нимъ ласкова за обдомъ?.. Бдняга надялся, что этотъ обдъ для него будетъ обручальнымъ пиромъ!

– Какъ?.. Въ гостиниц?.. – блеснула княжн спасительная уловка. – Y pensez vous, mon pere?.. Какъ на гостинодворскихъ сватовствахъ!.. Разв г. Звенигородовъ принимаетъ насъ за своихъ родичей изъ перинной линіи?.. – не воздержалась она отъ горькой усмшки.

– Ah! Mon enfant, ma chere enfant! – вскричалъ эффектно Ладомирскій. – Когда человкъ можетъ вымостить золотыми всю свою житейскую дорогу, благоразуміе, въ нашъ практическій вкъ, повелваетъ забыть все это!

– Я согласна. Но пусть не забываетъ и нашего. Въ его разсчеты входитъ стараться себя возвысить до насъ, а не ронять, вводя какія-то обрученія съ шампанскимъ въ трактирныхъ залахъ.

– Tu as raison, mon ange! – согласился со вздохомъ князь: дочь не даромъ въ немъ затронула аристократическую жилку. – Да!.. Я убжденъ, что онъ самъ пойметъ это… Au fait, – вдь ждать не долго! Дня черезъ два-три мы будемъ въ Ялт, на своей дач и тогда… Я такъ и скажу ему. Онъ, наврное, самъ сейчасъ явится къ намъ, съ приглашеніемъ… C'est son dadа, ce diner d'aujourd'hui, parole d'honneur!.. Вотъ ужь три дня я только отъ него и слышу, какой обдъ онъ намъ готовитъ. Ье cher gar?on!.. Онъ такъ влюбленъ въ тебя, дитя мое!.. О!.. Ты изъ него будешь веревки вить, увряю тебя… Ты будешь съ нимъ любезна, не правда– ли?

– Ну еще бы! Разумется.

О, какъ охотно Вра отказалась бы отъ этого обда! Но это было невозможно. Помимо того, что это значило поссориться съ отцомъ, – на это было единственное средство – сказаться больной. А въ разсчеты ея совсмъ не входило просидть эти дни взаперти.

Вся семья кончала второй завтракъ, когда лакей возвстилъ:

– Г. Звенигородовъ и г. Арданинъ. Сердце Вры упало. Она вспыхнула и тотчасъ же поблднла. Вмст?!

Она этого никакъ не ожидала.

– Г. Арданинъ? – вопросительно оглядлъ всхъ князь Аркадій Валерьяновичъ. – Qu'est-се gue c'est?..

– Ахъ! Это сосдъ мой по имнью. Прекрасный, очень богатый и дльный человкъ, – сообщилъ баронъ. – Просите!

– Арданинъ халъ съ нами послднія станціи. Онъ, кажется, изъ деревни, – прибавила его жена.

– Ну да!.. Онъ долженъ мн сообщить кое-что. Баронъ Крамфельдъ всталъ, направляясь къ гостямъ на встрчу, и вс перешли, вслдъ за нимъ, изъ столовой въ гостиную.

Замедлила одна Вра Аркадьевна…

– А!.. Юрій Алексичъ! Очень радъ!..

– Здравствуйте, Викторъ Наумовичъ! – тотчасъ же раздались восклицанія.

– Князь! Позвольте мн вамъ представить моего добраго сосда… – заговорилъ было баронъ. Но его тотчасъ же прервалъ громкій голосъ, который заставилъ княжну, въ другой комнат, съжиться, будто кто нибудь тронулъ ея болзненный нервъ.

– Да, да, да! Юшу Арданина, князь!.. Позвольте отрекомендовать вамъ моего пріятеля!.. Какъ же! Славный малый!.. Мы съ нимъ подружились за границей. Смотрю, сегодня, вваливается съ багажемъ въ Сверную… Я его сейчасъ: цапъ-царапъ!.. Откуда, говорю, куда?.. Никакихъ! Со мной сегодня пообдаешь и баста!.. Барона, говоритъ, нужно, повидать…

Ну, вотъ и распрекрасно! Захватилъ его – и предоставилъ!

– Очень радъ! – произнесъ князь Ладомирскій, пожимая руку новому знакомцу; но Вра не слыхала отцовскаго голоса за постороннимъ громкимъ смхомъ, который возбуждалъ въ ней желаніе уйти и запереться въ своей комнат.

Она, однако, превозмогла себя и вышла въ гостиную. Она даже – о, плоды воспитанія миссъ Джервисъ! – она заставила себя одинаково спокойно и любезно поклониться обоимъ гостямъ, и надо было быть очень тонкимъ наблюдателемъ, чтобы замтить разницу во взгляд ея и поклон.

Замталъ-ли Арданинъ?.. Очень вроятно. Онъ вообще былъ наблюдателенъ и вещи понималъ тонко… Этимъ объясняется разсянное, почти печальное расположеніе духа, въ которое онъ впалъ въ этотъ самый день, къ вечеру, посл обда, въ саду Сверной гостиницы. Обдъ, за которомъ, по выраженію Звенигородова, «только разв птичьяго молока не было», сошелъ благополучно.