Над пучиной

Долго-ли прожилъ онъ на Среднемъ Фонтан? Часто-ли видался съ хозяйкой пещеры? Что подлываетъ, здорова-ли она?.. А княжна, гд побывала въ это время? Весело-ли провела время за границей?.. А сколько общихъ воспоминаній о гроз, о страшномъ переход, о чудной той, майской ночи!.. О, Боже мой! И половины ихъ помянуть не успли, какъ раздался первый звонокъ.

– Не спшите, Вра Аркадьевна. Успемъ!..

– Нтъ, ужъ пора. Сестра можетъ проснуться и испугаться, что меня нтъ.

– А что, какъ теперь здоровье Лидіи Аркадьевны?.. А баронъ уже въ Ялт или ждетъ васъ въ Одесс?.. Мн бы надо съ нимъ повидаться…

На сей разъ такое глубокое изумленіе изобразилось на лиц ея, что онъ самъ сообразилъ въ чемъ дло.

– Вы удивляетесь, что я знаю вс эти обстоятельства – добродушно усмхнулся онъ. – Да вдь я сосдъ барона Александра Карловича, по имнью… Я даже крестный отецъ Аркаши, вашего меньшаго племянника.

– Какъ?!.

«Онъ?.. Юріардани… крестный отецъ Аркаши Крамфельда?!.»

Княжна онмла отъ изумленія.

– Но… вдь вы… они… Я никогда не слыхала вашей фамиліи…

Она подразумвала «отъ нихъ, отъ сестры»; но онъ не далъ ей договоригь и назвалъ себя:

– Арданинъ. Вы забыли?.. Я же назвалъ себя вамъ, въ тотъ памятный вечеръ, въ пещер… Юрій Алексевичъ Арданинъ.

Она ни слова не отвчала, только горячій румянецъ разлился по ея лицу. Раздался второй звонокъ..

– Ну, теперь пойдемте, пора. Не странно-ли?

Вотъ опять я долженъ васъ усаживать въ вагонъ!

Онъ довелъ ее, помогъ взойти наступени и, пожавъ безсознательно протянутую ему руку, сказалъ:

– До свиданія, княжна. Я надюсь васъ встртить въ Одесс.

И Арданинъ пошелъ было къ другому концу вагона, но вдругъ, словно что-то вспомнилъ и, тихо разсмявшись, прибавилъ:

– А вдь я вашъ должникъ, Вра Аркадьевна. Впрочемъ не вашъ, – а той m-Пе Звенигородовой, которая въ суматох испуга обронила въ старушкиной пещер десять рублей, носовой платокъ и книжечку слоновой кости, съ не принадлежавшими ей визитными карточками…

Онъ глядлъ въ ея снова зардвшееся лицо смющимися глазами.

– Неужели?.. А я думала, что раньше ее потеряла, гуляя. И такъ жалла!

– Въ самомъ дл?.. Очень радъ, что могу ее вамъ вернуть въ цлости. Книжечку и платокъ. Деньги я, на свой страхъ, разршилъ старух взять себ…

– Боже мой! Да я для нея-же ихъ положила!

– Я такъ и думалъ. А платокъ и карточки княжны Вры Аркадьевны Ладомирской я осмлился сохранить у себя, съ тмъ, чтобы вернуть ихъ по принадлежности, еслибы привелъ Богъ встртиться съ m-Пе Звенигородовой.

– Ахъ! Не называйте меня такъ, Бога ради!.. Да!.. Такъ вотъ откуда вы узнали мое имя!

– А вы удивлялись моему всезнайству?.. Онъ снова, смясь, пожалъ ей руку, спрыгнулъ со ступеньки и едва усплъ войти въ вагонъ, какъ поздъ двинулся.

Вра тоже вошла въ свое душное купе и сла противъ невозмутимо покоившейся сестры.

Улыбка, въ которой было недоумніе, но еше больше радости, не сходила съ ея оживленнаго лица и теперь она уже не замчала ни духоты, ни скуки этой второй ночи, проведенной безъ сна изъ-за второй же встрчи съ Арданинымъ.

Какъ и въ ту ночь, неугомонныя чувства и мысли, не дали ей сомкнуть глазъ до солнечнаго восхода; но когда она, подъ городомъ, проснулась – ей показалось, что она прекрасно отдохнула и, что надъ Одессой царитъ все та-же свтлая, чудесная весна, которую она въ ней видла четыре мсяца тому назадъ. Розовое расположеніе ея духа еще усилилось тмъ, что, на послдней остановк, подъ городомъ, сестра ея, при встрч съ Арданинымъ, поздоровалась съ нимъ и разговаривала, какъ со старымъ знакомымъ, а дти, особенно четырехлтній Аркаша, ему обрадовались. Оно ни мало не разстроилось и тмъ, что оставшись съ ней наедин, баронесса состроила полунедовольное, полунасмшливое лицо и, небрежно заявила, что хотя мужъ ея очень хорошъ съ Арданинымъ и восхваляетъ его образцовое хозяйство, но что ей, лично, онъ не симпатиченъ: «вульгаренъ и немножко изъ этихъ новыхъ…».

– Такъ чтожъ?.. Это хорошо отчасти, – возразила ей Вра, съ такой улыбкой, какой баронесса давно не видала на лиц ея.

– О, да!.. Это по вашему. Ты вдь такая!.. – кисло срзала она ее.

Въ Одесс, на вокзал, пока люди и гувернантки разбирались въ вещахъ, дти здоровались съ отцомъ, явившимся на встрчу семь, жена барона уже съ нимъ ссорилась за что-то, княжна стояла въ сторон, взявъ подъ свое покровительство Аркашу и меньшихъ дтей, и успла переброситься двумя словами съ Арданинымъ, подошедшимъ проститься.

– Когда же вы передадите мн книжечку? – спросила она.

– Вроятно сегодня-же. Я долженъ буду побывать у барона… переговорить о нашихъ хозяйскихъ длахъ.

– Въ самомъ дл?.. Тмъ лучше!

– Вдь вы пробудете нсколько дней здсь?

– Не знаю право. Это зависитъ отъ папа и отъ Александра Карловича. Но я бы хотла… Одесса мн очень нравится!

– Въ самомъ дл?.. Тмъ лучше! – не безъ намренія повторилъ онъ ея слова. – Такъ до свиданія!

V

Князь Ладомирскій, бодрый, высокій старикъ, чистокровный аристократъ, воспитанный на англійскій ладъ, съ примсью французскаго, всталъ съ кресла, когда ему доложили о прізд семьи.

Онъ не спша, докончилъ свой туалетъ и вышелъ въ ихъ общую столовую вполн джентльменомъ.