Над пучиной

– Это намъ съ тобой наука, Маша, впередъ не пускаться въ такія прогулки однмъ… Слава Богу, что такъ вышло!.. Только бы на поздъ не опоздать.

– Нту-съ! Вдь онъ это еще туда, – на Большой фонтанъ пошелъ. Пока назадъ вернется, ужъ мы тамъ будемъ.

Будто въ подтвержденіе ея словъ, въ эту самую минуту въ нсколькихъ шагахъ, скрытый отъ нихъ горою, Арданинъ бросилъ топоръ и кирку, разъ и другой прошелся по вновь проложенному имъ пути и весело воскликнулъ:

– Ну, бабуся! Давай мн теперь скоре руки помыть и одться. Надо спшить, чтобы бдная барышня въ городъ не опоздала.

Черезъ пять минутъ онъ возвстилъ Вр Аркадьевн, что все готово.

Опасный переходъ надъ морскими пучинами совершился не безъ замиранія сердца, но благополучно, при помощи двухъ сильныхъ молодыхъ рукъ, готовыхъ, при малйшемъ неврномъ шаг, удержать въ своихъ объятіяхъ княжну Ладомирскую… то есть М-Пе Звенигородову…

Несмотря на ршимость княжны признаться Арданину въ своемъ обман, она, еще нкоторое время, должна была носить въ его мысляхъ эту ненавистную ей фамилію. Точно также какъ самъ онъ, благодаря грому и своей шутк по поводу «одесситства», долженъ былъ, въ ея воспоминаніи, пребывать полуиностранцемъ, съ странной кличкой Юріардани.

Она, сама не зная почему, была уврена, что онъ тоже подетъ въ городъ, что ей еще будетъ время повиниться въ своемъ прегршеніи. Оказалось, что она ошиблась.

Молодой человкъ довелъ ихъ какъ разъ вовремя; усадилъ въ вагонъ и почтительно раскланялся какъ разъ въ ту минуту, какъ раздался послдній свистокъ.

– Какъ?.. А вы?.. Разв вы не подете? – спросила она, удивленная.

– Если вы прикажете васъ проводить!

– Меня? О, нтъ!.. Благодарю васъ!.. Я ужъ и такъ не знаю, какъ васъ благодарить. Но я думала, что вы сами живете въ город.

– Нтъ. Пока я здсь на дач… Поздъ двинулся.

– Желаю вамъ счастливаго пути въ Одессу и дальше, куда бы вы ни отправлялись.

Онъ стоялъ передъ ней улыбаясь, приподнявъ шляпу… Секунда нершимости, и она протянула ему руку.

– Я никогда не забуду вашей услуги… Еще разъ благодарю васъ!

– Не за что!.. Я тоже никогда не забуду нашей встрчи!

Арданинъ соскочилъ со ступеньки вагона въ траву, и пока поздъ былъ въ виду, стоялъ съ непокрытой головою, весь освщенный луннымъ свтомъ, глядя вслдъ незнакомк, такъ оригинально вырученной имъ изъ бды.

«Хорошенькая двушка!» – думалъ онъ, возвращаясь на свою дачу среди благоуханія сирени, блеска росы и дружнаго сіянья неба, моря и земли.

Ему долго не спалось въ эту блую, чудную ночь.

А ей?.. Ей тоже не скоро удалось заснуть. Пока пары уносили ее вдоль цвтущихъ аллей по блествшимъ росою полямъ, чувства и мысли въ ней чередовались съ такой быстротою, били такимъ живымъ ключемъ, что она и не опомнилась, какъ пріхала въ городъ.

Миссъ Джервисъ уже съ часъ какъ ожидала ее въ Лондонской гостиниц, въ недоумніи и безпокойств.

– Сестра еще не пріхала? – было первымъ ея словомъ.

– Нтъ, но вотъ телеграмма. Они выхали изъ деревни и завтра будетъ здсь… Но… что это?.. Какъ ужасно испорчено ваше платье!.. Вы гуляли подъ дождемъ?!.

Англичанка смотрла въ ужас, не вря своимъ глазамъ, на измятый, перепачканый глиной и грязью, туалетъ княжны Ладомирской.

Она разсмялась.

– О! Не обращайте вниманія. Я отлично прогулялась и теперь засну на славу!

И она прошла въ свой номеръ, приказавъ подать себ чашку чаю и больше себя не безпокоить.

– Ничего не разсказывай никому! – приказала она Маш.

Глаза ея, прекрасные темно-каріе глаза, не нуждались въ этотъ вечеръ въ оживленіи и блеск; а румянецъ, разлитый по обычно-блдному лицу, оживилъ его до красоты.

Но она не тотчасъ легла, какъ сказала. Ужъ мсяцъ склонялся къ западу, алое зарево появилось на восток и стаи блыхъ чаекъ проснулись и летали надъ гладью морскою, ища въ ней утренней добычи, – а Вра все еще сидла у открытаго окна. Она смотрла на море, на поблднвшіе огни судовъ, на красную точку маяка, отражавшуюся восклицательнымъ знакомъ въ тихомъ, какъ зеркало, мор, и думала, припоминала и мечтала, то вздыхая, то улыбаясь своимъ воспоминаньямъ и мечтамъ.

Занималось розовое утро, когда она закрыла наконецъ окно, опустила занавси и легла. Но и тутъ не сразу заснула: ей мшалъ щебетъ ласточекъ подъ окномъ, казалось ей; но главной помхой все же не былъ ли щебетъ ея собственныхъ мыслей, заключившійся ужъ въ полусн, образомъ темноволосаго, стройнаго молодаго человка со шляпой, поднятой въ рук, надъ головою, съ привтной улыбкой на красивомъ лиц, освщенномъ луннымъ сіяньемъ…

«Юріардани! какъ жаль!» – вздохнула Вра. И воспоминаніе окончательно превратилось въ сонъ.

IV

Прошло боле четырехъ мсяцевъ. Пронеслось лто и подходила осень. Но на благословенномъ юг все еще стояли ясные лтніе дни.

Въ окрестностяхъ Одессы все уже не цвло вольнымъ, пышнымъ цвтомъ, какъ весною: придорожная зелень сильно поблекла отъ безжалостной пыли, но клумбы и гряды все еще благоухали и красовались на дачахъ и городъ еще былъ на половину пустъ.