Над пучиной

Вызванная восторженнымъ восклицаніемъ своего новаго знакомца за порогъ, Вра остановилась, пораженная красотой и величіемъ этого необыкновеннаго зрлища.

– О! Боже мой!.. – тихо произнесла она, невольно сложивъ руки, какъ на молитву.

Минута прошла въ безмолвномъ восторг. Торжественность ея еще увеличивалась раскатами дальняго грома, гроза пронеслась, но уходя, еще издали напоминала свою силу.

Косыя линіи дождя, бороздившія пространство, рдли. Все просвтлло и притихало…

Воцарялась чудная лтняя ночь, полная таинственныхъ силъ и звуковъ возрожденія всей природы къ новой жизни, подавленной было ревомъ пролетвшей грозы.

Вра все еще стояла забывшись, любуясь великими силами неба и моря, когда Арданинъ, побывавъ на своей недалекой рекогносцировк, вернулся, съ выраженіемъ ндоумнія на энергическомъ лиц и, переговоривъ шепотомъ съ хозяйкой, не слушая ея стованій и возгласовъ, обратился къ Вр Аркадьевн, говоря очень мягко, словно чувствовалъ себя виноватымъ.

– Не тревожьтесь, прошу васъ! Я надюсь, что скоро поправлю дло. Представьте себ, что мы, въ настоящую минуту, совершенно отторгнуты отъ живаго міра… Между нами и имъ – пространство!

– Какъ?.. Что вы говорите? – опомнилась княжна. Я васъ не понимаю!

– Образовался обвалъ. Вотъ видите: слава Богу, что я не пустилъ васъ идти! Тропинка надъ обрывомъ и загораживавшіе ее камни, все осыпалось! Все смыто и съхало въ пропасть, будто не бывало.

– Господи!.. Что же мы будемъ длать? – въ ужас вскричала молодая двушка.

– Бога ради не тревожьтесь! Почва здсь глинистая, рыхлая. Я увренъ, что прорублю новыя ступеньки мене чмъ въ полчаса. Вдь, всего какой нибудь аршинъ или два… На наше счастіе, у старухи есть топоръ и кирка, – все что надо! Пожалуйста успокойтесь. Я вамъ ручаюсь, что вы, черезъ часъ, будете благополучно въ вагон.

Онъ оставилъ ее на террас, а самъ исчезъ въ земляномъ корридор, который велъ къ тропинк. Тамъ, снявъ верхнее платье, онъ при свт луны, энергически принялся за работу. Управляясь съ киркой и лопатой, словно настоящій землекопъ, онъ шагъ за шагомъ прорубалъ тропку въ почти отвсномъ обрыв. Благодаря глинистой, отсырвшей почв, ему скоро удалось очистить достаточно мста, чтобы пройти.

Маша, слдившая за его дломъ съ замираніемъ сердца, каждую минуту являлась съ докладомъ къ барышн, тревожно ждавшей исхода его. Вра Аркадьевна сидла на площадк, глядя на сіявшее, усмиренное море и стараясь успокоить бурныя чувства великой тишиной, сходившей на всю природу. Все случившееся было такъ необычайно, что казалось ей сномъ или отрывкомъ изъ чуждой ей жизни. Какое счастье, что этотъ сильный, ршительный молодой человкъ былъ съ ними!.. Богъ знаетъ, какъ трагически окончился бы для нея этотъ день, еслибъ онъ не былъ по-близости и не пріютился тоже сюда… Какое странное знакомство!.. Еслибы не эта фамилія, его можно бы счесть вполн порядочнымъ человкомъ… То есть человкомъ ихъ круга! – мысленно поправила она самое себя. Какъ досадно, что она не можетъ отршиться отъ такихъ предразсудковъ?.. Что за исключительность? За нетерпимость?.. Будто нельзя быть вполн порядочнымъ человкомъ, не принадлежа, по рожденію, къ высшему обществу. Какой вздоръ!.. Хоть бы тотъ же князь Лоло – лучше со своими пустозвонными фразами, хвастовствомъ, да анекдотами о цыганкахъ! Или этотъ рыжій дтина, именемъ котораго она воспользовалась, – Звенигородовъ. Онъ вдь тоже мтитъ во дворянство, больше: въ аристократы! Еще бы! Не шутка вдь состоять въ званіи камеръ-юнкера!..

Безспорно деньги его во дворянство вывели… А возможно ли быть вульгарне его?

И почему-то княжн Ладомирской стало еще противне воспоминаніе объ этомъ человк, котораго ея семья ей прочила въ мужья.

Вдругъ она вскочила съ мста въ тревог, вспомнивъ, что назвалась его именемъ.

«И зачмъ, зачмъ я сдлала эту глупость? Это надо исправить. Надо сказать ему, что это глупая шутка…»

Свистъ локомотива прервалъ ея размышленія. «Это врно послдній поздъ. Если онъ уйдетъ прежде, чмъ этотъ… Юріардани окончитъ путь – всякое сообщеніе прервется съ городомъ до утра…»

– Маша! – позвала она испуганно – слышишь?.. Послдній поздъ идетъ!

– Ничего-сь! – отвчала двушка, тотчасъ появляясь изъ-за выступа почвы. – У нихъ сейчасъ готово!.. Такія ступеньки сдлали, что лучше прежнихъ. Ну, ужъ и баринъ, молодецъ!.. Дай Богъ имъ здоровья! Что бы теперь мы сдлали безъ нихъ?

– Да, Машенька! Ужъ правда, что попались бы мы съ тобой. Съ голоду, пожалуй, умерли бы, пока бы насъ увидали и вытащили изъ этой ямы. Да и старушка бдная! Какъ бы она вышла отсюда завтра утромъ?

– Ужъ и то! Она ихъ такъ благодаритъ, просто руки цлуетъ… «Пропала бы моя головушка, говоритъ. Сколько лтъ безъ бды жила, а тутъ вдругъ такая напасть!..» А они, баринъ-то, смются, ее успокоиваютъ. «Я, говорятъ, завтра пришлю теб настоящихъ рабочихъ, чтобы они теб проложили прочную дорожку, отъ грха. Будь, говорятъ, спокойна!..» Славный баринъ такой! Веселый. И видать, что хоть умютъ топоромъ работать, а изъ хорошихъ господъ.

– Ну еще бы! – съ улыбкой согласилась княжна.

А сама подумала:

«Юріардани!.. Что за несообразная фамилія!..»