Над пучиной

– Да такъ. Ужъ городъ нашъ такой, космополитный… Чисто русскихъ здсь мало. Прислушайтесь къ говору: какъ онъ испорченъ! По– русски говорятъ здсь хорошо только прізжіе изъ Россіи, которые еще не успли ободесситься. А здшніе вс перемшались искони въ такую кашу, въ которой разобраться очень трудно.

– Да какъ же такъ? Я не пойму!

– Перероднились съ иностранцами. Русскіе переиностранились, а иностранцы – обрусли и обмалороссились. Изъ этого и выходитъ, что вы здсь найдете: итальянцевъ – съ русскими фамиліями, а чистыхъ хохловъ – съ итальянскими; людей иностраннаго происхожденія и даже подданства – руссофиловъ и хохломановъ и такъ дале… А что до нарчій, симпатій и всевозможныхъ національныхъ чертъ, то вс націи у насъ до такой степени перемшались, что вы никогда не узнаете ни по фамиліямъ, ни по говору, кто говоритъ съ вами: русскій, англичанинъ, французъ, нмецъ, хохолъ, славянинъ или даже грекъ, итальянецъ или какой нибудь восточный человкъ… Увряю васъ!..

– Вы клевещете… Ужъ извините, но въ васъ нельзя сразу не узнать русскаго. И я уврена, что вы совсмъ, чисто русскій!

– Можетъ быть, но…

– И фамилія ваша тоже, наврное, русская.

– Не ручайтесь!

– Неужели нтъ?

– Судите сами, но не забывайте, что хотя бы и такъ, вдь одна ласточка не длаетъ весны!.. Напротивъ: исключенія подтверждаютъ правила…

– О!.. Не заговаривайте меня фразами! – засмялась княжна. Извольте каяться!

– Я готовъ.

Онъ всталъ и съ улыбкой и глубокимъ поклономъ назвалъ себя:

– Вольно-практикующій художникъ Юрій Арданинъ…

Послдній слогъ фамиліи его былъ заглушенъ сильнымъ раскатомъ грома и ей послышался иначе. Она отвчала на поклонъ, но въ то же время подумала:

«Юріардани?.. Какая странная, въ самомъ дл, фамилія!..»

И вдругъ ей, ни съ того ни съ сего, стало досадно. Она встала и, почти касаясь головою свода землянки, смотрла въ оконце, въ непроглядную мглу и непогоду. Онъ смотрлъ на нее сбоку…

«Спрошу, куда ни шло!» – подумалъ онъ и ршился.

– Смю-ли спросить, кому я имлъ честь представиться?..

Ее это изумило. Зачмъ ему? «Вотъ еще! – внутренно возмутилась въ ней княжеская спсь. Стану я называть себя каждому встрчному проходимцу!.. Чтобъ еще разсказывалъ!»

– Звенигородова! – выговорила она вдругъ, совершенно неожиданно для самой себя и тутъ же очень удивилась.

«Господи! Зачмъ это я?.. Съ чего?.. И за что я его-то проходимцемъ называю?.. Какъ все это глупо!»

– Звенигородова?.. – тоже неожиданно удивился ея собесдникъ. Не изъ сибирскихъ-ли? Не родственникъ-ли вамъ извстный Викторъ Наумовичъ?.. Этотъ милліонеръ?

– О, нтъ!.. – вся испуганно вспыхнувъ, отреклась Вра. А вы его знаете?

– Какже! Имю честь состоять въ guasi пріятельскихъ отношеніяхъ. Встртились за границей и онъ ко мн возымлъ сердечное влеченіе. Скажите пожалуйста: онъ вамъ нисколько не родственникъ? Чужой совершенно?

– О да!.. Совершенно.

– И слава Богу!

– Почему?

– Да… ужъ очень онъ какой-то! – сказалъ онъ и засмялся; но вдругъ спохватился, усумнившись:

– Однако, вы съ нимъ, кажется, знакомы?

– Да… Немножко.

– Извините! Я быть можетъ… Онъ запнулся.

– О! Не стсняйтесь. Я сама о немъ невысокаго мннія.

«Ахъ! Какъ досадно, что я вздумала назвать ему эту фамилію! – размышляла она. Вотъ грхъ попуталъ!.. Всякую другую онъ позабылъ бы скоре… А, впрочемъ, вдь мы наврное видимся въ первый и послдній разъ въ жизни…»

– А вотъ, кажется, и свтлетъ!

– Да, слава Богу!.. Авось можно будетъ поспть къ восьми-часовому позду.

– Послдній идетъ въ девять часовъ; наврное успете не къ тому, такъ къ другому. Но прежде вы мн позволите сдлать рекогносцировку мстности?..

Онъ вышелъ изъ коморки подъ сводъ пещеры. Градъ прошелъ и дождь унимался. Старух удалось, наконецъ, отвести воду къ стоку, такъ что выйти оказалось возможнымъ.

– Еще минутъ десять и можно будетъ рисккуть, – сказалъ онъ, обернувшись къ открытымъ дверямъ, къ которымъ она подошла. Но только дайте мн время осмотрть путь.

– Но зачмъ же я буду затруднять васъ?.. Мн право совстно!

– Какое-жъ затрудненіе? Помилуйте!.. Вдь надо же мн для себя самого посмотрть. Если не собой, то своими красками и альбомомъ, я ни за что не рискну.

– Жаль, что здсь темно, а на площадк мокро!.. Я бы попросила вашего позволенія, посмотрть рисунки. Я очень люблю живопись.

– О! У меня только эскизы. А посмотрите лучше, какая передъ нами картина! Какой художникъ могъ бы изобразить что либо подобное!..

Втеръ уносилъ обрывки черныхъ тучъ на югъ. Изъ-за нихъ жемчужный шаръ луны безпрестанно выкатывался, мгновенно все освщалъ серебрянымъ сіяньемъ и снова скрывался, лишь озаряя края облаковъ лучезарной бахромою. За горой западъ очистился и, хотя солнце уже сло, зарево его горло еще ярко и, съ другой стороны, окрашивало небо и море золотисто– пурпурнымъ отсвтомъ, а чернымъ тучамъ, въ которыхъ по временамъ еще вспыхивали молніи, придавало багровый, зловщій колоритъ. Море холодило плавными размахами, безъ пны, но все взбудораженное дождевою рябью, отливая всми Цвтами перламутра и золота, въ разнообразіи этого фантастическаго освщенія.