Над тёмными водами (СИ)

Он позвал Германию с самого порога, громко крикнув его имя, что, наверное, даже прохожие с улицы услышали. Забывая о именных суффиксах, Япония лихорадочно сжимал в онемевших пальцах ручку корзины, неспособный хоть что-либо объяснить. Ловя ртом воздух, он двигал губами, как рыба, выброшенная на берег. Обеспокоенный Германия пытался получить от Хонды хоть один внятный ответ, но Кику так ничего и не сказал. Упрямо протягивая ему корзину, Япония паническим взглядом смотрел на то, как среагирует Германия. Последний, завидев мёртвого котёнка, резко изменился в лице. Он быстро закрыл входную дверь, что-то тихо сказав самому себе. Япония весь дрожал: нечто такое он испытывал крайне редко, поэтому его накрыло волной растерянности. Он стоял, как вкопанный, совершенно не понимая, что ему делать и как успокоиться. Было то жарко, то холодно, дышать было так трудно, словно кто-то с силой сжал горло Кику ледяными пальцами. Резко разболелась голова и на всё тело давила невидимая тяжесть, сковывающая каждое движение, отравляя и замедляя ход мыслей. Германия обеспокоенно попросил Хонду сесть на диван, Япония послушно кивнул и смиренно сел, опёршись рукой о подлокотник. В горле что-то болезненно скреблось когтями, даже если на это не было никакой причины. В последний раз Кику переживал нечто такое во время масштабного кризиса. Сняв чёрную перчатку, Германия боязливо коснулся рукой лба Японии, который всё ещё не переставал трястись от холода. Хонда поёжился, потому что сейчас ему больше всего хотелось остаться одному. Германия поспешно убрал руку, тревожно глядя на Японию. Выдержав двухсекундную паузу, Германия поднялся на ноги и вышел на кухню, после чего вернулся и протянул Кику стакан воды. Хонда медленно, наигранно спокойно взял в руки стакан, сделал пару маленьких глотков, ощущая, как ему становится немного легче. Тяжело вздохнув, Япония уставился на воду, по которой шла рябь из-за его дрожащих рук. Пугающую, нечеловечески лихорадочную панику сменила полная апатия, руки перестали трястись. Все старания Кику оказались напрасными: даже той крохотной веры в человечество и желания сделать хоть что-то хорошее не хватило, чтоб спасти одного несчастного котёнка от ужасной смерти.

— Не стоит винить себя, — тихо, практически шёпотом сказал Германия, Япония сразу же подметил то, как тяжело давались ему эти слова. — Это не зависело от тебя.

Хонда ему ничего не ответил, даже взгляда на него не поднял. Германия растерянно нахмурился, но больше не проронил ни слова. Он никогда не умел говорить в подобных ситуациях правильные слова и преимущественно молчал, то ли боясь что-то сказать, то ли не веря в собственную способность кого-то утешить: Италия как-то упоминал, что Германии всегда такие речи давались с большим трудом, и сейчас Япония сам смог в этом убедиться. Германия звучал крайне неубедительно в своих попытках успокоить Кику и выглядел так, словно ему хочется просто уйти, но кто-то невидимый угрожает ему пистолетом и заставляет сидеть здесь, в гостиной, и смотреть на то, как Хонде плохо. Он хмурился с неловким выражением лица, задумчиво рассматривал обивку дивана, стиснув губы, тревожно постукивал пальцем по колену. Япония подогнул ноги поближе к себе и обнял их руками. По неизвестной причине ему было страшно, он позорно боялся чего-то далёкого и нездешнего, как лиса, за которой гнались собаки, что уже давно отстали и вернулись обратно, но лиса всё ещё продолжала бежать, сломя голову, пока лёгкие не разорвутся, а лапы не онемеют.

— Я не справился, — колеблясь, тихо сказал Кику. Германия тяжело вздохнул, и Хонда мог поклясться, что в этом вздохе была отчётливая нота раздражённости.

— Ты сделал всё, что мог, — к удивлению Японии, голос Германии звучал намного спокойнее предыдущего вздоха. — Тебе надо отдохнуть от всего этого. Можно уехать куда-то, где тихо и спокойно.

Кику на секунду задумался, после чего слабо кивнул.

— Ты прав, — Хонда бросил мимолётный взгляд на Германию, после чего поспешно посмотрел в сторону. — Скорее всего, я действительно устал.

— Приляг, поспи немного, — Германия положил руку на плечо Хонды, слегка надавив, чтоб он лёг на диван. — Придётся мне похоронить котёнка.

— Германия-кун, — Япония уже и сам не заметил, как перепутал обращение. Людвиг, конечно, виду не подал, молча поднявшись на ноги и забрав корзину с Кано. Кику настойчиво нахмурился. — Я пойду с тобой.