Над Волгой

Как-то раз, проходя сборочным цехом, Павел Афанасьевич задержался возле станка, хотя знал наизусть сборку шины.

Шина собирается из нескольких браслетов. Браслеты надевают на круглый барабан. Барабан вращается, рабочий при помощи длинного металлического шеста — скалки — набрасывает на него один за другим клейкие браслеты из обрезиненного корда.

Павел Афанасьевич стоял и смотрел. На станке работал молодой сборщик Виктор Денисович Грачев. Голые худощавые плечи Грачева лоснились от пота, спутанные кольца влажных волос прилипли к вискам.

Когда, взяв в руки скалку, Грачев подхватил ею наброшенный на вертящийся барабан широкий браслет и с усилием помог лечь браслету на место, Павел Афанасьевич видел, как напряглись на руках сборщика мускулы и на виске вздулась лиловая жилка. Грачев отложил скалку, остановил барабан, ловко завернул кромки браслета внутрь, скрепил швы, запустил барабан, чтобы надеть новый браслет, и опять на руках его вздулись упругие мускулы, а на висках — толстые жилки.

Павел Афанасьевич постоял у станка, пока Виктор Денисович не снял готовую покрышку. Смена близилась к концу. Павел Афанасьевич сосчитал покрышки, сложенные вблизи, — до нормы оставалось собрать еще две.

— Успеешь? — спросил он, хотя знал, что успеть Виктор Денисович не сможет.

Грачев не ответил.

«Молодой, а измотался за смену», — подумал Павел Афанасьевич и, присматриваясь, медленно пошел вдоль цеха. За станками стоят только молодые мужчины, нет пожилых, ни одной женщины.

Цех сборки автопокрышек «гигант» — самый тяжелый на заводе.

Все это Павлу Афанасьевичу было знакомо и раньше. Что же его поразило сейчас?

— Да-а, — сказал он вслух. — Да…

«Норма — двадцать покрышек, — рассуждал он, возвращаясь домой. — Рабочий четыре раза берется за скалку, собирая одну покрышку. Итого — за смену восемьдесят раз. Вот оно дело какое!»

Много дней Павел Афанасьевич молчал. И вдруг решение вопроса пришло. Внезапно (Павлу Афанасьевичу казалось всегда, что догадка его осеняет внезапно) с поразительной четкостью он представил конструкцию механической скалки. Идея была так проста, что Павел Афанасьевич почти испугался ее простоты и доступности. Почему до сих пор она никем не открыта?

А может быть, механическая скалка уже изобретена и где-то осваивается?

Павел Афанасьевич перерыл все технические журналы и справочники. Нигде ничего.

И в Советском Союзе и во всем мире на всех шинных заводах при сборке покрышки браслет надевают на барабан только тем способом, каким его ежедневно надевает Виктор Денисович Грачев.

Надо было унять в себе возбуждение, прежде чем поделиться идеей с другими. Он долго решал, с кем обсудить свой проект, и выбрал наконец инженера технического отдела завода. Василий Петрович был образован и молод. Он был вполне подходящим человеком.

— Василий Петрович! — остановил его после смены Новиков. — Полчаса уделите? Посоветоваться надо… Сомневаюсь я в одном вопросе.

Павел Афанасьевич хитрил: он был твердо уверен.

Инженер выслушал, виновато пожал плечами: — Извините. Консультацию сразу не могу дать. Хотите, заберу чертеж на ночку домой?

«Не верхогляд», — решил Павел Афанасьевич. Живя сам в горячке, он ценил в людях спокойную, трезвую мысль.

Наутро инженер возвратил чертеж:

— Техническое решение замысла спорно. Очень спорно. Где вы учились, товарищ Новиков?

— Мальчишкой — нигде. В годах уже — здесь, на заводе, кончил вечерний техникум.

— Для изобретателя немного, — задумчиво произнес инженер.

Павел Афанасьевич почувствовал, что бледнеет. Он неловко схватил папиросу; высыпав на пол табак, зажег ее и спалил всю.

— Видите ли, Павел Афанасьевич, — заговорил инженер, — техническое решение вашего проекта наивно. Нереально, голубчик. Скажу прямо: пустая фантазия! Павел Афанасьевич, вы разве не знаете, что даже в Америке нет механической скалки? Не придумали. Нет.

Инженер развел руками, словно извиняясь за то, что в Америке не придумали механической скалки. Павлом Афанасьевичем овладел вдруг такой безрассудный гнев, что он, сам испугавшись себя, круто повернулся и молча ушел. Он отнес заявку об изобретении в бриз. Начальник бюро рабочего изобретательства инженер Романычев поддержал Новикова. Заинтересовался партком. В многотиражке появилась статья. О механической скалке заговорил весь завод. И молчал лишь Василий Петрович. Павел Афанасьевич все ждал, когда инженер вступит в драку. А инженер словно воды в рот набрал на все время, пока изготовлялась конструкция.

Механическая скалка была изготовлена, и… первая же проба показала полную ее непригодность.

Однажды в слесарное отделение, где работал Новиков, пришел Василий Петрович. Высокий, плечистый, он осторожно пробирался между сверлильными станками, штангами и столами с аппаратурой, опасаясь задеть что-нибудь и испачкаться маслом.

«Чистюля!» — неприязненно подумал Павел Афанасьевич.