Надейся (СИ)

Мэглин с полминуты смотрел на своего короля… потом низко поклонился, и вышел.

— Дай ей шанс вернуть долг, — громко сказал Трандуил ему в спину. — Мне надоело, что тебе все должны. Пусть она повозится с тобой, и не чувствует себя обязанной.

Мэглин дернулся, как будто Владыка ткнул кинжалом.

Прошел, бряцая поврежденными доспехами, во двор и вскочил на лошадь, которую еще не успели расседлать. Через секунду он выехал за пределы внутренних покоев и дворов из главных ворот, и направился к каскадам.

***

Ветка с неохотой сделала зарядку… именно зарядку, а не провела тренировку; и испробовала импровизированного глинтвейна. Она оставила бутылку вина вблизи очага, но так, что сладкое вино нагрелось, а стекло сосуда при этом не лопнуло. Вот если бы тут оказался кувшинчик из голубых палат — можно было бы приготовить напиток погорячее.

И приготовилась отдыхать, подманивая на крошки птиц. Нехитрые занятия последних пары дней, и много сна — наверное, так хорошо спалось от свежего вкусного воздуха Средиземья, Сумеречного Леса — наконец отчасти успокоили ее.

Ветка пригубила вино.

На тропе, огибающей дворец, появился всадник.

Ветка замерла — столько подробностей разом она заметила в фигуре эльфа и в походке лошади.

Оба с ног до головы были забрызганы кровью и грязью. Лошадь прихрамывала. Масть ее не была видна; всадник в посеченных доспехах ехал, понурившись, держа шлем в руке. Разорванный плащ клочками свисал с плеч. Пара смотрелась, как вырвавшаяся из ада.

Ветка встала и сперва чуть попятилась, затем поставила бокал и двинулась вперед.

Всадник тяжело спрыгнул; лошадь добрела до каскадов, и сунула морду в одну из чаш. Ветка уже стояла поблизости, не зная, надо ли вмешаться. Приехавший отстегнул подпругу, и бросил седло, а следом и уздечку прямо на траву, потом повернулся к Ветке…

— Мэглин! Мама дорогая!

— Приютишь? — как-то тяжело сказал эльф и начал крениться. Гордо выстояв у Трандуила, он лишился сил здесь.

— До комнатки ты дойдешь?

— Я надеюсь, у тебя тепло? — бледно, но вполне искренне улыбнулся зеленоглазый лаиквенди.

— Я натопила, конечно, пойдем! — Ветка чуть замешкалась, и все-таки подсунулась под забранную наручами и оплечьями руку. — Ты ранен?

— Несомненно, но я несколько дней не снимал доспехи. Ты готова к разным вариантам?

— Конечно, дурачок! Я помогу тебе всем, чем только смогу… я только не знаю, где целители, а полотно у меня тут есть… а почему ты не поехал во дворец? Мне казалось, вы с Трандуилом…

— Даэмар уехал. Я эльф лесной, предпочитаю выздоравливать на природе, а не в душном дворце. Так что, если ты не возражаешь…

— Нет. Что ты, мы поместимся! Да и других пустых комнат вокруг полным-полно…

Мэглин и Ветка прошли кожаную занавесь; эльф немедля тяжело осел в кресло. Поник.

Ветка не сразу сообразила, что делать, бестолково метнулась влево-вправо, потом начала потихоньку разоблачать лесного стражника. Плащ. Наручи, ремни, соединяющие доспехи на плечах и груди, латная броня и чешуя кольчуги…

Много дней в бою, не снимая доспехов; несколько ядовитых укусов, кровь, мелкие загноившиеся раны, и пара ран покрупнее — там, где жвало паука распороло бок и бедро — комнату наполнил тяжелый аромат марки «Дух войны», серия «Полевой госпиталь». Ветка закусила губы — ей казалось, Мэглин то ли умрет, то ли уснет сейчас в кресле.

— Слушай, я уложу тебя, чуть оботру и уложу, и потом попробую найти целителя…

— Не надо… не уходи.

— Хорошо…

— Дай попить…

— Господи, какая же я дура! Ты проси, что надо — я же жила одна, никогда ни за кем не ухаживала, и не помню, как надо…

— Вот и вспомнишь…

Кожаный полог на входе резко отдернулся — в комнату Ветки вошла прямая, как игла, Синувирстивиэль, вся в белом на сей раз. В белом и сверкающем. В руках у целительницы была огромная корзина, в которой Ветка с облегчением увидела свернутую чистую одежду и много полотна — надо думать, материала для перевязки.

Эльфийка бросила взгляд на Мэглина, и сдвинула тонкие четко очерченные брови:

— Зачем ты уехал из дворца? Там я помогла бы тебе быстрее… Владыка сказал, что серьезных ран нет.

— Серьезных нет… я немного отравлен, и несколько дней не мог промыть укусы. Прости за небрежение, светлая.

— Безалаберные, бестолковые мальчишки, — Синувирстивиэль вела себя так, словно Ветки тут нет, — ты можешь встать? Или мне промывать твои раны здесь?

— Дай мне пару глотков мирувора, и я сам вымоюсь в водопаде…

Целительница посмотрела подозрительно, как будто Мэглин выпрашивал сто граммов спирта и огурец, но затем сжалилась.

— Ладно. Это будет проще всего.

Ветку красавица, похоже, записала в мебель, и вела себя так, словно ее тут нет.

Девушка терпеливо дождалась, пока Синувирстивиэль осмотрела все раны, выдала требуемую стопку волшебного бальзама, после которой Мэглин и вправду тяжело поднялся, и, взяв пару полотнищ, отправился к каскадам, ступая босыми узкими ступнями по заиндевелой траве и лесному опаду.