Наедине

— Нет, ты ошиблась, это не тот текст, милая, — слышу где-то на заднем фоне вкрадчивый бесполый шепот неведомого существа, сопровождаемый хлестким звуком пощечины и тонким женским вскриком, эхо которого еще долго витает внутри моей головы.

Что все это значит, а? Черт… Черт!

— Катя! — ору вне себя от нахлынувших эмоций, но вместо нее мне отвечает тот чертов смертник, додумавшийся ударить мою сестру практически у меня на глазах.

— Боюсь, Катерина Алексеевна слишком занята и не может с тобой поговорить, Миш. Как хорошо, что тут есть я, правда?

Спокойно.

— Кто ты? — цежу сквозь зубы, до немеющей боли сжимая и разжимая кулак свободной руки.

— А ты еще не догадался? — притворно спохватывается неведомый ублюдок. — Недаром говорят, все спортсмены весьма и весьма недалекие тугодумы.

— Это ты, — не спрашиваю, скорее, констатирую факт, и в подтверждение получаю короткий смешок. — Ну, разумеется… Жаль, что ты рискнул прорезаться лишь теперь.

— Всему свое время, — философски замечает Лицедей.

Это странно. Странно говорить с практически призраком, обратившим жизнь моей любимой девушки в кромешный ад, слышать голос того, в чьем существовании у меня был не один повод усомниться, и понимать, что этот безликий урод не только решил выйти из своей обожаемой тени, но и сумел дотянуться до моей сестры.

Катя. Если хоть один волос упадет с ее головы, я убью эту тварь.

— По-твоему, мое время наступило только сейчас?

— Нет. Твое время уже на исходе.

— Зачем тебе понадобилась моя сестра? — заметно возвышаю голос, безуспешно притупляя мысли о том, что Катька оказалась в лапах неизвестного мне психа, в чью больную голову может прийти что угодно. Если он смог располосовать щеку девушке, которую вроде бы любит, как он может поступить с моей сестрой, при условии, что ему нет до нее никакого дела?

Спокойно….

— Она забавная. Я питаю некую слабость к забавным людям, наверное, потому что сам в каком-то смысле такой же, как и они. Твоя сестренка мне искренне симпатична, поэтому я до последнего надеялся на более благополучный исход для нашей милой девочки. Мне бы очень хотелось ей помочь, но видишь ли, сейчас она может ожидать чуда только от своего любимого брата.

— Скажи прямо, чего ты хочешь добиться?

— Прости, все время выпускаю из виду, что тебе нужно разжевывать каждую мелочь. Кате следует поблагодарить тебя за эту знаменательную встречу со мной. Ты влез не в свое дело, захотел присвоить ту, что тебе не принадлежит, а я со своей стороны всего лишь указываю на твою ошибку. Ты же понимаешь, что твоя сестра меня мало интересует?

— Тогда отпусти ее, черт бы тебя побрал! Катя ничего не знает, какой смысл ее удерживать?

— Все просто. Тебе нужна твоя маленькая сестренка, а я, как отзывчивый человек, очень хочу помочь Кате вернуться к брату. А главным условием этого занимательного ребуса является то, что решение должно оставаться только между тремя участниками; иначе кто-то непременно умрет.

Я напрасно втягиваю в себя дефицитный воздух, от резкого притока адреналина дышать все равно нечем.

— Послушай, ты, чертов недоумок…

— На твоем месте я бы очень боялся никогда больше не увидеть сестренку, — вкрадчиво заползает в мою голову шипение Лицедея. — Пока что с ней все в относительном порядке, но дальнейшая судьба Катюши зависит только от твоих решений. Почувствуй себя на минутку Богом и скажи мне, какого это — держать в руках жизнь своей беспомощной сестры и так беспечно подначивать ее палача, который может слишком разозлиться?

— Я сделаю, как ты скажешь, — стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно и без эмоций, — но Катю следует отпустить немедленно.

— И собственноручно лишить себя главного козыря?! — наигранно изумляется Лицедей.

— Она не твой козырь. Катя не играет никакой роли в твоем спектакле слышишь? Какого черта ты ее вмешиваешь, если тебе нужен я? Давай по-честному, встретимся где-нибудь один на один и уравняем шансы…

— Уравняем? — он смеется так громко, что телефон вместо звуков начинает выдавать помехи. — Что бы ты там обо мне ни думал, но я вовсе не псих и называю это самоубийством, — резонно подсекает Лицедей.

А я — убийством. С особенным, непередаваемым наслаждением я растопчу тебя, как трусливую блоху, паршивый разрисованный ублюдок, способный бить только исподтишка. Давай же, ошибись, сбейся со своего проклятого курса и дай мне повод за тебя зацепиться, а там уж я своего не упущу.

— В общем, так, — переходит мерзавец на резкий деловой тон. — Мы с Катериной будем ждать тебя в одном очень укромном местечке, о котором не должна узнать ни одна живая душа. В противном случае кому-то придется покинуть нашу тесную компанию раньше положенного.