Наедине

— Хорошо, я все понял, — падаю на жесткий диван, растирая ладонью вспотевший лоб. — У тебя моя сестра и ты вправе диктовать мне свои условия.

— Здорово, что ты так точно улавливаешь самую суть, — противно хихикает Лицедей, ни на секунду не выходя из принятой роли. Я его не знаю, не вижу, да и слышу впервые в жизни, но каким-то образом чувствую сквозящую фальшь в каждом подобранном им слове.

— Катя должна быть в целости и сохранности, — предупреждаю, заранее не собираясь ему верить.

— Разумеется. Я сам придумал правила этой игры, а значит, не могу их нарушать

— Говори, чего тебе надо?

— О! — Лицедей необычайно воодушевляется. — Это уже прямой путь к диалогу. Как я уже сказал, мы с Катей будем тебя ждать. Твоя задача — найти нас быстрее, чем время твоей сестренки подойдет к концу…

Серафима

Последние несколько лет я по-особенному ненавижу день, в который появилась на свет. Для меня это не праздник, а малоприятная необходимость пережить участившиеся звонки давно позабытых знакомых и неизменные попытки родителей закатить вселенский пир хотя бы в масштабах нашего узкого семейного круга. Но на этот раз мне почему-то не хочется оставаться в одиночестве. Сосредоточенно глядя в до блеска начищенное зеркало, возвращаю себе привычный маскировочный вид, зачем-то кладу в сумку неработающий телефон и иду к двери, но приступ спонтанного страха сковывает мои ноги в шаге от выхода. Я не сдаюсь так просто. Желая убедить саму себя в том, что могу это контролировать, храбро берусь за дверную ручку и даже поворачиваю ее вниз, после чего все мои планы покинуть квартиру начинают казаться мне сущей глупостью, а перспектива провести этот день в пределах четырех стен манит своей привлекательностью.

Я возвращаюсь обратно.

Широкая плазма отображает до тошнотворного пафосный концерт с участием самых популярных звезд современной эстрады, чьи песни мастерски заставляют кровоточить мои чуткие уши. Впервые за пару последних лет пробую смотреть сериал, но вид растрепанной девицы, прижимающейся к груди изумленного долговязого парня с криком «Не оставляй меня!..» лишний раз напоминает мне о собственном одиночестве и некстати проснувшейся гордости, которая мешает набрать Мишкин номер и парой аналогичных фраз вернуть себе право так же по-идиотски жаться к нему в поисках защиты и тепла. Теряю интерес к телевидению и перемещаюсь к полкам с Володиными дисками, преимущественно заполненными все теми же популярными песнями и зажигательными хитами минувшего лета. Как это все типично для моего бывшего друга… Как странно, что когда-то это было типично и для меня…

Не выдержав, хватаю телефон и зажимаю верхнюю кнопку, нетерпеливо дожидаясь окончания загрузки. Спустя минуту одно за другим начинают приходить сообщения и уведомления о пропущенных звонках. Больше всех сегодня усердствовали родители, чьи сообщения я пропускаю, безуспешно пытавшийся мне дозвониться Володя и Мишка, послания от которого я открываю и перечитываю по нескольку раз.

Поздравление с днем рождения.

Поразительное разнообразие призывов дать о себе знать.

Напоминание о том, что он все еще в моей квартире и покидать ее не собирается.

Несправедливая критика моего дивана.

Какого черта я торчу здесь, подпитывая свое мертвое эго негласным бойкотом против нескольких человек, которые, вопреки всему, еще не опустили руки в попытках достучаться до моего сознания?

Эти долгие несколько лет были сплошной ложью — но если б не вмешательство родителей, я могла бы изобрести еще какой-нибудь способ расстаться с этим телом. Благодаря им я все еще жива, хотя и совершенно разбита. Вряд ли найдется умелец, способный вернуть осколкам прежний вид; старые трещины не уничтожить ни подручными средствами, ни даже экзотической смесью клея и пепла. Велением судьбы или прихотью помешанного убийцы я останусь такой навсегда. Но теперь, когда первый шок сменяется постепенным осознанием скрытой сути, я уже не так уверена в том, что это лучше, чем жизнь в тщательно подогнанном под меня мире.

В прихожей оживает телефон.

Застываю в дверях, не думая поднимать трубку в чужой квартире. Рядом с телефоном стоит рамка с нашей совместной фотографией — такая же до сих пор красуется в моей старой комнате в родительском доме. На снимке мы с Володей весело улыбаемся в объектив случайного фотографа, он обнимает меня за талию, а я пятерней сбиваю ему тщательно уложенные волосы с невероятным количеством лака. Судя по замеченным мной флаконам, Володя до сих пор с ответственностью подходит к своей прическе.

Звонок прекращается, зато оживает автоответчик.

«Владимир, это Татьяна, из студии детского праздника. Вы сможете подъехать вечером, часам к пяти? Перезвоните нам. Всего доброго»