Найди меня. Сейчас

Я игнорирую вопрос. Будто это поможет повернуть время вспять. Смыть дерьмо последних лет. Но надо признать, что мне стало немного лучше. Несмотря на головокружение и то, что с момента появления Эми я взвешиваю все за и против, чтобы блевануть.

Я вытираюсь, повязываю полотенце вокруг бедер и нетвердой походкой выхожу в комнату.

Натянув первые попавшиеся джинсы и футболку, направляюсь к Эми на кухню. Она поставила на стол две банки пива. Я приподнимаю бровь и интересуюсь:

– Не рановато для пива?

– Кто бы говорил! – насмешливо смотрит на меня Эми. – Послушай. Сейчас мы выпьем это пиво и установим правила. Я не хочу выгонять тебя отсюда, но так больше продолжаться не может. Если тебе не нужна помощь, ничего не имею против, но тогда твое место займет кто-то другой.

Молча киваю. Мне вдруг становится трудно глотать.

– Я полностью выкладываюсь ради людей, Рис, – произносит Эми. – Отказываясь от себя, если необходимо. Но мне на болезненном опыте пришлось научиться, что не каждый стоит того, чтобы стараться ради него. Бывают безнадежные случаи.

Она открывает банку с пивом и делает глоток. Я делаю то же.

– Скажи мне одну вещь, Рис. Как думаешь, ты безнадежный случай?

Ненадолго задумываюсь. Собираюсь кивнуть, но затем говорю:

– Не знаю.

– Ты должен найти в своей жизни что-то, ради чего стоит бороться. Понимаю, легче сказать, чем сделать. Но перед тобой открыты двери, Рис. Не все, конечно. Но многие. У тебя может быть семья, работа, которая будет доставлять удовольствие. Только в одиночку ты не справишься. Условия слишком сложные. И поэтому тебе помогают.

Думаю о Джинни. У меня было то, ради чего хотелось бороться. Но я все испортил. Поиски сестры не дали результатов. Я почти решаюсь рассказать о ней Эми, но все же сдерживаюсь. Слишком больно.

– Знаю, ты пережил страшное. Я изучала твои документы, – продолжает Эми. – И еще знаю, как тяжело оправиться после таких переживаний. Некоторым это не удается никогда. Понимаю, что не могу отправить тебя на психотерапию. Да и, откровенно говоря, у тебя вряд ли появится шанс попасть на сеанс в ближайшие десять лет. Вот что бывает, когда система здравоохранения строится не для тех, кто нуждается в помощи, а для тех, кто может позволить себе ее. Но – да, есть одно «но» – пока ты в программе, ты должен держаться. И наверняка какое-то время это будет существованием в «энергосберегающем режиме». Но тебе нужно ходить на работу. Ты не сможешь находиться в программе вечно. Сам знаешь, ее срок закончится через двенадцать месяцев. К тому моменту ты должен быть в состоянии содержать себя сам. А как сделать это без работы?

Я пожимаю плечами.

– Так, слушай. Любой имеет право на моменты слабости. Бывает, что иногда мы теряем контроль. Но нельзя сдаваться. А у меня такое ощущение, что ты близок к этому. Поэтому я обязана вмешаться. С завтрашнего дня ты выходишь на работу. На все остальное пока наплевать. Тебе надо вернуться в привычный распорядок. А дальше посмотрим. Идет?

Я киваю. Но справлюсь ли я?

– Все ясно. Тогда мы друг друга поняли. Поговори со мной, если тебе это поможет. А оставшиеся полдня…

– Уже полдень? – спрашиваю растерянно.

– Да, уже половина третьего. Приведи сегодня свою жизнь в порядок, насколько возможно. Я загляну завтра в кафе. – Она поднимается и оставляет меня одного.

39 Тамсин

Возобновились занятия в университете. Я функционирую, но по-настоящему не участвую в жизни. Зельда, которая за рождественские каникулы стала блондинкой, предлагала устроить вечер настольных игр, сходить в кино, записаться на кулинарные курсы и побродить по магазинам, лишь бы меня отвлечь. Но я не могу. Хочется погрязнуть в страданиях, хотя я понимаю, что это не лучший выход.

Я попросила Малика дать мне знать, если что-то случится, но он так и не писал и не звонил. Я продолжаю регулярно получать умоляющие сообщения от Доминика. Парень, от которого я сбежала, не оставляет меня в покое, а тот, за кого я готова отдать все, больше не хочет, чтобы я была частью его жизни. Это вгоняет меня в отчаяние. Не могу смириться, что все так, как есть. Но чем больше времени проходит, тем сильнее убеждаюсь, что между мной и Рисом все кончено.

Сегодня я согласилась после лекций пойти в гости к Сэму. Он предложил устроить марафон Уэса Андерсона. По словам Сэма, пастельные тона и абсурдные персонажи его фильмов способны спасти от тяжелой депрессии. Как назло, когда он приглашал меня, рядом стояла Зельда и быстро ответила:

– Да, она придет. Вот видишь, Тамсин, значит, не так уж и плохо, что мне сегодня некогда играть в настолки, как ты хотела.

Я была слишком измотана, чтобы объяснять, что никаких настолок не хотела и предпочла бы побыть в одиночестве.

Мы с Зельдой уже минут десять стоим около машины Сэма. Зельда настояла, что подождет со мной. Возможно, чтобы убедиться, что я не сбегу.

– Можешь подержать? – просит она и сует мне в руки флакончик черного лака для ногтей. А потом закрашивает облупившийся оранжевый лак. – Уверена, вечером все будет супер. Вот увидишь. Рано или поздно страдания должны заканчиваться.