Накануне не знаю чего

И несмотря на все потери,
Живу я, обещаньям веря.
И лес, который обнищал,
Мне море света обещал.
И день, который гас так скоро,
Мне обещал златые горы.
На счастье или на беду
Я всё обещанного жду
И всё протягиваю руки
При каждом еле слышном звуке.

«Хватит тебе голосить…»

Хватит тебе голосить, голосить
И о несбыточном чём-то просить.
Ты здесь не первый, не тысячный даже.
Все загибались от тяжкой поклажи,
И никогда никого не спасли.
Все до конца свою ношу несли.
Сердце болело, колени дрожали,
Но нагружали живых, нагружали.

«Я иду, увязая в осенней грязи…»

Я иду, увязая в осенней грязи.
Порази меня, жизнь, новизной порази.
Порази чем-нибудь до сих пор небывалым.
Я иду по путям твоим шагом усталым.
Что поделать со мной? Я сама не нова.
Не нова, как пожухлая эта трава,
Как летящий мне под ноги листик дубовый,
То ли мёртвый уже, то ли к смерти готовый.

«Ты наклонись, а я шепну…»

Ты наклонись, а я шепну,
Не нарушая тишину.
Так хорошо с тобой, мой милый.
Вот снег летает легкокрылый.
Он – видишь? – тает на лету.
Люблю вселенскую тщету
И выжить жалкие попытки,
Терпя потери и убытки.
Вот тает снег под фонарём.
И мы когда-нибудь умрём.
Умрём в счастливом заблужденье,
Что смерть – души освобожденье.

«А если прокрутить назад…»

А если прокрутить назад
Всю эту плёнку – будет сад,
В котором вишни дозревают,
И гнёзда ласточки свивают,
И яблони до самых крыш,
И спит в коляске наш малыш,
И я в купальнике открытом
Тружусь, склонившись над корытом,
И пена мыльная густа,
А ты малину ешь с куста,
И мы ещё почти в начале
Дороги нашей. И печали
Светлы, как говорил поэт.
Куда ни глянь, повсюду свет,
И я живу, себя не муча
Сознанием, что жизнь летуча.

«Рождённого под небесами…»

Рождённого под небесами
Снабди земными адресами.
Пусть он не будет одинок.
Ты стольким, Господи, помог.
Пусть он в объятьях спит ночами,
Пусть упивается речами Нежнейшими.
Пусть будет он Доверчивым, как детский сон,
Пока Ты не поставишь точку,
Заставив гибнуть в одиночку.

«Всё было…»

Всё было – и кровь, и расстрельные списки,
Баланда тюремная в погнутой миске,
И пытки, и дым смертоносных печей,
Но снова ты млеешь от нежных речей, 
Земное дитя, неразумное чадо.
И снова ты солнышку вешнему радо,
И снова ты греешься в вешних лучах
И бродишь в лесу при осенних свечах.

«Любить душой неутолённой…»

Любить душой неутолённой
Край неба, вечно удалённый.
Край неба – алые мазки —
Любить до боли, до тоски.

Любить любовью безнадёжной

Небесный край. Его тревожный
Меняющий оттенки цвет,
Сходящий медленно на нет.

«Тихо живу…»