Наложник

Пот крупными каплями стекает с бронзовой спины Хаасина, он всё ещё тяжело дышит от танца, но я очень горяч, я с остервенением долблюсь в его дырочку, словно хочу проткнуть его насквозь и выйти через его пупок. Я проскальзываю глубже, утыкаюсь куполом в поворот его внутренней плоти, шлепаясь пахом об его твердые ягодицы, и он снова вскрикивает, возможно, никто кроме меня не доходил до его той складочки. Его крики ещё больше возбуждают меня, я приподнимаюсь, приподнимая его попку, и делаю сильнее толчки, наращивая темп, давлю ему на спину. Моя ладонь соскальзывает с его потной спины, я перекладываю руку ему на плечо, сжимаю чуть ли не до хруста его ключицу, затем хватаюсь за его золотой ошейник и тяну на себя. Он ещё больше прогибается, сдавленно вскрикивая, я тканью передавил ему горло, но не отпускаю его и продолжаю с неудержимым азартом вдалбливаться в его дырочку, наращивая темп, чувствуя, как пульсирует моя горячая кровь, как пульсируют жилки в моих висках, как пульсирует мой член.

И когда всё внутри меня взрывается раскаленным огнем сладострастия, я наконец изрыгаюсь обильной струей в дырочку Хаасина, наполняя его внутренность своим сиропом. Выхожу из него и в блаженстве откидываюсь на подушки, тяжело дыша. Он тоже тяжело дышит, вижу, как дрожат его ноги в согнутых коленях. Он по-прежнему стоит в той же позиции, как я его оставил, с выпяченной попкой, с вывернутой дырочкой из которой тонкой струйкой вытекает мой белесоватый сироп и капает на его ляжку.

Мой обмякший удовлетворенный малыш тоже весь перепачкан: и в моем сиропе, и немного в том, что я подцепил внутри мальчишки. Мое сердце стучит в бешенном ритме после секса, но я быстро прихожу в себя и восстанавливаю ровное дыхание.

– Хаасин, – зову я.

– Да, господин, – он тут же оборачивается и подползает ко мне. Я вижу, что и с его друга сочится сироп.

– Омой меня, – велю я ему.

– Да, господин, – и он тянется к корзинке в углу.

Там лежит всё, что нужно для омовения после наслаждений. Полотенца, влажные салфетки, жидкое мыло, кувшинчик с розовой водой и плошки.

– Нет, – я перехватываю его руку и дергаю на себя, беру его подбородок двумя пальцами и крепко сжимаю, – омой меня своим язычком.

Он удивленно и немного со страхом смотрит на меня, наверное, ему ещё не доводилось облизывать клиента после соития. Я отпускаю его.

– Да, господин, – судорожно сглатывает он.

Наклоняется ко мне и тщательно вылизывает всего моего малыша, не забывая про яички, и подбирает малейшие капельки, упавшие на мои трусики и шаровары, не проявляя при этом отвращения на своем лице, хоть это ему и неприятно. Когда он заканчивает, я разрешаю ему омыть себя, воспользовавшись содержимым корзинки.

– Иди ко мне, – зову его, когда он убирает корзинку в угол.

– Да, господин.

Он подползает ко мне и сворачивается в калачик в моих объятиях, я прижимаю его к себе, глажу влажные от пота волосы, его голую спину, чистую попку. Когда утыкаюсь пальчиком в его тверденький ободочек, он вздрагивает, усмехаюсь, знаю, всем там бывает больно, после того, как я в них побываю. Прижимаю его к себе и так и засыпаю, но всего лишь на пару часов.

До рассвета, до времени, когда мне придется расставаться с ним, я ещё дважды овладеваю им, выжимаю из него все последние силы, да ещё потом заставляю также омывать меня своим язычком. Те деньги, которые я за него заплатил, ему приходится отработать с лихвой, хотя я знаю, что ему достанется лишь малая часть того, что я отдал управляющему клуба.

После последнего соития, уже омытый, он свернувшись лежит у меня на груди, слышу, как бешено бьется его загнанное сердечко и чувствую, как дрожат его ослабевшие руки. Я глажу его плечи и спину.

– Тебе, наверное, лучше поискать влиятельного господина на длительное время, чем продавать себя на одну ночь. Так выгоднее, – говорю я.

– Ваша правда, господин, так намного выгоднее. Но я свободный танцор и хочу принадлежать только самому себе, – отвечает он.

– А если я тебя позову к себе?

От моего внезапного предложения он вздрагивает, судя по всему, он не хочет оказаться снова со мной в одной постели, но боится обидеть такого влиятельно господина, как я. Он медлит, видимо тщательно подбирает слова.

– Я не думал об этом, господин, – наконец с трудом выдавливает он. – Я всегда ублажал господ только одну ночь.

– А ты подумай, – усмехаюсь я, опуская ниже руку, нащупываю его друга и сильно сдавливаю головку.

Он морщится, чуть егозит ногами, не смея мне перечить.

– Я подумаю, господин, – поспешно отвечает он.

– Хорошо, – смеюсь я.

Отпускаю его и шлепаю по попке.

Какое бы не принял решение Хаасин, но он точно будет моим, просто мне нужно время, чтобы придумать, как это все провернуть. Он бы многому смог научить Эмина. И неплохо бы Хаасина тоже сделать рабом, тогда он точно не сможет уйти от меня по своей воле. Слишком уж соблазнительно он танцует, и довольно вместительная у него оказалась попка, как раз под мой размер. Улыбаюсь и снова шлепаю его по ягодице.

Глава 2. Первая ночь Эмина