Наложник

Домой я возвращаюсь на рассвете. Люблю это время, когда небо чистое и лазурное, словно омытое росой; когда сильнее всего пахнут цветы; когда улицы тихи и пустынны. Я полностью удовлетворен и доволен, сижу в своем лимузине и свысока посматриваю на широкий проспект, где уже принимаются за работу люди из низших каст и улыбаюсь, вспоминая прелестный ротик Хаасина и круглую попку Эмина, только немного устал и хочется спать.

Поднявшись в свой пентхаус я первым делом подзываю к себе Хасана и поручаю ему втихушку разузнать всё о семье Хаасина и о его положении в клубе. А также даю задание измотать Эмина физическим трудом, не давая и минуты ему на отдых, чтобы к закату он был полностью уставшим телом и предстал передо мной начисто вымытым, выбритым в интимном месте, в той же одежде, как я его купил, только выстиранной. Тогда он станет более сговорчивым и уступчивым на все мои прихоти. Не знаю, чем Хасан его нагрузит, это уже его забота. Будь мы в Эль-Башине, там Эмину было бы чем заняться – один только внутренний огромный двор нашего дома выскрести можно устать. Ну, придумает что-нибудь. Скорее всего Эмин не привык к физическому труду в доме своего отца, так что всё равно к ночи будет изможден.

Я иду в душ, смываю с себя пот и пыль, и падаю на свою большую кровать. Пока я был в душе, слуги уже задернули портьеры на больших окнах, чтобы солнечный свет не тревожил меня и включили кондиционер. Заползаю под воздушное одеяло и перед сном радуюсь, что я принадлежу к господствующей касте арасситов, по-европейски, что значит, голубая кровь. Я могу делать, всё что захочу и брать то, что пожелаю. Думаю, что не смог бы жить, как масл Эмин, полностью лишая себя всех земных удовольствий или как верт Хасан, верно служа другим. Хасан служит мне, его отец служит моему отцу в Эль-Башине, его дед служил моему деду и так до седьмого колена, пока память хранит нашу родословную. В касте вертов это большая честь, если семья так долго служит семье из касты арасситов, передавая свой долг из поколения в поколение. Или вовсе нищенствовать как бурдак Хаасин, быть вечно голодным, обитать в соломенных лачугах за крепостной стеной города и браться за любой тяжелый физический труд, получая за это только мелкую монету. Ему ещё повезло, что он родился красивым и с таким гибким телом. Пока молод, он сможет зарабатывать, а после двадцати семи, если ему не поможет встать на ноги какой-нибудь влиятельный господин, ему придется вернуться обратно в нищету. Я не успеваю перебрать в памяти все касты нашего достопочтимого Даара, как погружаюсь в благословленный сон.

Сплю долго, почти до самого обеда. В мои сновидения вплетаются то мягкая нежная попочка Эмина, то упругий твердый зад Хаасина. Ворочаюсь, сминая под собой простыни и даже, кажется, постанываю во сне.

За обедом мне прислуживает Хасан. Я сижу на торце длинного стола лицом к огромному окну, взирая на голубые волны Аравийского моря. Вдалеке сверкают на солнце белоснежные паруса прогулочных яхт. Хасан ставит передо мной блюдо – рис с машем кичари. Отламываю кусочек наана, обмакиваю в соус и отправляю в рот

– Как дела у Эмина? – спрашиваю его.

– Он трудится не покладая рук, господин, – с почтением отвечает Хасан.

– Что делает?

– Он вручную вымыл все полы и вычистил ковры без пылесоса, сейчас на кухне скребет котлы. Господин позволит ему принять пищу? – осведомляется Хасан.

– Позволю, – чуть помедлив с ответом, разрешаю я, – одну лепешку ему можешь дать.

– Слушаюсь, господин, – кивает слуга.

Мой взгляд падает на блюдо с фруктами, смотрю на красивый румяный спелый персик, который лежит, повернувшись ко мне ложбинкой и думаю, что очень уж он мне напоминает розовую попку Эмина. Такая же мягкая, сочная.

– Угодно ли господину узнать, как обстоят дела у Хаасина? – через некоторое время произносит Хасан.

– Угодно, – киваю я.

– Хаасин сегодня отказывается выступать в «Царстве наслаждений», попросил дать ему сутки на отдых, господин.

– Вот как? – удивленно приподнимаю брови.

– Жалуется, что очень сильно болит спина и попа после одного господина, – чуть усмехаясь уголками рта медленно произносит он.

– Ну пусть денек отдохнет, – смеюсь я.

После обеда у меня кое-какие дела, а потом мне нужно на прием в богатый дом. Даю распоряжения Хасану на день и добавляю:

– Вечером я буду у одного влиятельного господина, так что на ужин меня не ждите. Эмину можешь также дать одну лепешку.

– Слушаюсь, господин, – кланяется Хасан.

– Ты помнишь, чтобы он был к закату готов? – напоминаю ему.

– Да, господин. Чисто вымыт, выбрит и переодет в ту же одежду.

– И там тоже выбрит, – на всякий случай напоминаю ему.

– Да, господин.

– И чтобы он сам омылся и побрился, никто не должен касаться его тела, – строго наказываю ему.

– Да, господин.

Вечером я являюсь на прием к Али Маджи Ран Сулейманжи, к нашему партнеру и другу моего отца. Конечно, с огромным желанием я провел бы эти часы наедине с Эмином, но наслаждения подождут. Мужчина должен уметь подавлять свои прихоти ради дела.