Наложница в Гиве

– Стражники! – крикнул Бнаяу, – уведите субчика, которого не в чем винить! В темницу ему принесите кувшин с водой, а еды никакой сутки не давайте – чтоб прояснилось в голове, может еще что-нибудь вспомнит. И учти, Урия, как разберемся с Арелем и Дарелем, первым делом примем запрет – не шуметь после захода солнца. И будет сей закон в земле Израиля верен на века!

Довольные успешным днем, старейшины спустились вниз и уселись у ворот. Утомленный Бнаяу взял в руки четки, купленные у золотых дел мастера Матана, и стал яростно перебирать звенья, отгоняя сон.

– С утра сделаем облаву на Ареля и Дареля, – заметил более бодрый Баная, – призовем к ответу подлецов! Как думаешь, Бнаяу, кто этот красивый юноша, что говорил с насильниками?

– Должно быть, слуга левита. Подкупал негодяев. Понял, значит: беды не избежать, и кинулся к самым наглым да здоровенным – пусть других прогонят. Смекнул, небось, что от двоих насильников горя меньше, чем от толпы!

– Согласен, Бнаяу! А Урия зол и завидует – думает, те двое изгнали их, чтоб не делиться ничем. Замыслили и вожделение насытить и денежки получить. Назвал имена и отомстил обидчикам!

Не смогли довести до конца мирную беседу Бнаяу и Баная. Двое пожилых людей, мужчина и женщина, со всею быстротою, на какую способны были их слабые ноги, подбежали к старейшинам и в мольбе упали на колени.

– Драгоценный Бнаяу, бесценный Баная, – заголосили старики, – пропала наша красавица-дочь, девица непорочная, отрада старости и свет очей родительских! Найдите ее, вся надежда на вас только!

Старейшины насторожились. Вперед долг и служба, а отдых – потом. Призвали судейского юношу, памятью необычайной одаренного, и при нем подробно выспросили у несчастных отца с матерью все приметы дочери, до самых мельчайших. А челобитчикам сказали, мол, обязательство берем, но не даем ручательства.

8

Мири-Милка сидела за рукоделием и размышляла. После визита к Менахему она не теряла времени даром. В Гиве она занала чуть ли не каждого, и почти все ее любили. Ярив хоть и не местный житель, а кое-кто слышал о слуге. Она узнала у людей, что он взаправду гол как сокол.

“Как совместить сей факт с обещанием Менахему богатого могара? – спрашивала себя Мири-Милка, – жених мошенничает? Навряд ли! Хитрого крестьянина не проведешь, да и невеста не из простушек, такую не умыкнуть. А почему преступники, сперва горевшие желанием познать левита, отступились и удовольствовались наложницей? И даже не посягнули на молодого красавца и на девственницу? О совести говорить тут не приходится. Только корысть умерит вожделение распутства. Откуда же потечет серебряный ручеек в карманы негодяев? Ясное дело – из мошны слуги, недаром он с ними переговоры вел. А босяку где взять денег? Эти загадки я должна решить!”

Удалось Мири-Милке выяснить некоторые обстоятельства бурного супружества левита и его наложницы. Осведомленные женские источники донесли, что Цадок поначалу и впрямь любил Дину, но мужская любовь, как известно Мири-Милке, есть тростник слабый, ветром колеблемый. Цадок польстился на другую – Мерав моложе и свежее. Дина, якобы, обиду не стерпела и за измену отплатила той же монетой. Цадок в гневе вернул неверную отцу ее, а сам радовался в душе и зажил с Мерав.

Хоть и велико было доверие Мири-Милки к женским рассказам о сердечных делах, но, как учил опыт, проверка не вредит. “Если есть в этом правда, – рассуждала она, – то почему обретший новую подружку Цадок вдруг решает вернуть изменщицу? Чую: не любовь тут, а сребролюбие. Сейчас необходимо говорить с отцом Дины.”

Раздался стук в дверь. Вошел Бнаяу. “Коли городской сановник самолично пожаловал, значит не терпится поделиться успехом!” – подумала Мири-Милка.

– Мир тебе, драгоценная моя свояченица!

– Мир и тебе, дорогой зятюшка!

– Есть новости, Мири-Милка. Хорошие и не очень. Каков твоего сердца настрой, что желаешь вперед узнать?

– Вольному воля, спасенному рай! Своего сердца стук слушай и Бога не серди. А моя значимость малая, да дела суетны.

– Хитра ты, свояченица, и о себе много понимаешь. По заслугам, однако. Теперь слушай. Поймали мы некоего Урию из банды. Сам-то он, похоже, не причастен. Назвал нам имена насильников – Арель и Дарель. Они прячутся где-то. Ищем их. Выход из города запретили.

– Молодец, Бнаяу! Это, я полагаю, была хорошая новость. Теперь выкладывай плохую. Я старая, меня ничем не потрясешь.

– Юная девица исчезла из дома. Старики-родители плачут. Хватились ее в ночь несчастья, с Диной случившегося. Вот совпадение злополучное! Бывает, неделя, а то и полторы, мирно пройдут в Гиве, и вдруг враз две беды!

– Не знаю, Бнаяу, совпадение ли это! Приметы пропавшей выспросил у стариков?

– Не сомневался, Мири-Милка, что этот вопрос ты сразу и задашь! Эй, парень, заходи, – крикнул старейшина оставшемуся снаружи скромному судейскому юноше, – опиши-ка госпоже, как выглядела девушка.