Нам нужно поговорить о Кевине

– Я хотела спросить у тебя, – сказала я, постукивая по его дискете. – Что это?

– Вирус, – с живостью ответил он. – Ты ведь ее не загружала?

– Конечно, нет, – торопливо сказала я и тут обнаружила, что лгать ребенку почти то же самое, что лгать родителям: мои щеки покалывало точно так же, как в семнадцать лет, когда я потеряла девственность и пыталась убедить маму, что провела ночь у подруги, о которой она никогда не слышала. Мама знала, что к чему; знал и Кевин. – То есть, – печально поправилась я, – всего один раз.

– Одного раза достаточно.

Мы оба знали, что глупо было с моей стороны проникать в его комнату и красть дискету, которой я в итоге уничтожила свой компьютер и парализовала работу офиса, чтобы потом врываться к нему с обвинениями в промышленном саботаже. Так что наш диалог шел плавно.

– Зачем он тебе? – уважительно спросила я.

– У меня коллекция.

– Разве это не странный предмет коллекционирования?

– Я не люблю марки.

В ту минуту я испытала предчувствие того, что он мог бы сказать, если бы к нему ворвался ты, полный решимости выяснить, какого черта у него на полке над столом лежит стопка компьютерных вирусов: Ну, после того как мы посмотрели «Молчание ягнят»[262] я решил, что хочу стать агентом ФБР! Ну и ты же знаешь, у них есть целая оперативная группа, которая, типа, отслеживает всех этих хакеров, которые распространяют эти ужасные компьютерные вирусы? Ну вот я их изучаю и все такое, потому что я читал, что это по-настоящему большая проблема для новой экономики и глобализации, и даже для обороны нашей страны!.. То, что Кевин не стал устраивать это представление – он собирает компьютерные вирусы, и все тут, дальше что? – странным образом мне польстило. Поэтому я робко спросила:

– Сколько их у тебя?

– Двадцать три.

– А их… трудно обнаружить?

Он посмотрел на меня дерзко, с прежним задумчивым видом, но по какой-то прихоти все же решил в порядке эксперимента поговорить со своей матерью.

– Их трудно поймать живыми, – ответил он. – Они убегают, и они кусаются. Нужно уметь с ними обращаться. Знаешь, как врач. Который изучает болезни в лаборатории, но не хочет заболеть сам.

– То есть нужно не давать им заразить твой собственный компьютер.

– Ага. Маус Фергюсон вводит меня в курс дела.

– Раз уж ты их собираешь… Может, ты объяснишь мне, зачем люди их создают? Я не понимаю. Они ничего не добиваются. В чем радость?

– Я не понимаю, – сказал он, – что тебе неясно.

– Я могу понять компьютерный взлом телефонной компании, чтобы получить бесплатные звонки, или кражу зашифрованных номеров кредиток, чтобы накупить вещей в Gap. Но этот вид компьютерных преступлений… От них же никому никакой пользы. В чем смысл?

– В этом и смысл.

– Я все равно не понимаю.

– Вирусы… они вроде как элегантные, понимаешь? Почти… чистые. Знаешь, это что-то типа… благотворительности. Они безличны и бескорыстны.

– Но это почти то же самое, что создать вирус СПИДа.

– Может, кто-то его и создал, – дружески сказал он. – Потому что иначе ты печатаешь на своем компьютере, потом идешь домой, и тут появляется холодильник, и другой компьютер выплевывает твой зарплатный чек, и ты ложишься спать, а потом вводишь еще какое-то дерьмо в свой компьютер… С тем же успехом можно быть мертвым.

– Значит, это… Почти что как… знать, что ты жив. Показать другим людям, что они тебя не контролируют. Доказать, что ты можешь что-то сделать, даже если это приведет к аресту.

– Ага, примерно так, – сказал он, словно оценив мои слова. В его глазах я превзошла сама себя.

– Ясно, – сказала я и протянула ему диск. – Что ж, спасибо за объяснения.

Когда я повернулась, чтобы уйти, он сказал:

– Твой компьютер накрылся, так ведь.

– Да, накрылся, – грустно сказала я. – Полагаю, я это заслужила.

– Знаешь, если есть кто-то, кто тебе не нравится, – предложил он, – и у тебя есть электронный адрес этого человека, просто дай мне знать.

Я рассмеялась.

– Ладно, обязательно так и сделаю. Хотя бывают дни, когда тех, кто мне не нравится, становится многовато.

– Тогда предупреди их, что у тебя везде свои люди.

Так вот что значит сблизиться! Я поразилась и закрыла дверь.

Ева

16 марта 2001 года

Дорогой Франклин,